Купцова 2016 – Купцова О. Н. Пресса Камерного театра: Журнал «Мастерство театра» и газета «7 дней МКТ» // Глядеть на вещи без боязни: К столетию Камерного театра: Сб. ст. / Под ред. В. В. Иванова. М.: Гос. ин-т искусствознания, 2016. С. 120–133.

Молева 1990 – Молева Н. «Легенда о Зигмунте Первом» (6 июля 1988) // Кржижановский С. Возвращение Мюнхгаузена: Повести. Новеллы. Воспоминания о Кржижановском / Под ред. В. Перельмутера. Л.: Художественная литература, 1990. С. 537–546.

Топоров 1995 – Топоров В. Н. «Минус»-пространство Сигизмунда Кржижановского // Топоров В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ (Исследования в области мифопоэтического). М.: Прогресс-Культура, 1995. С. 476–574.

Emerson 2012 – Emerson С. Krzhizhanovsky as a Reader of Shakespeare and Bernard Shaw // Slavic and East European Journal. 2012. 56 (4). P. 577–611.

Posner 2016 – Posner D. N. The Directors Prism: E. T A. Hoffmann and the Russian Theatrical Avant-Garde. Evanston, IL: Northwestern University Press, 2016.

Rosenflanz 2005 – Rosenflanz K. L. Hunter of Themes: The Interplay of Word and Thingin the Works of Sigizmund Krzizanovskij. New York: Peter Lang, 2005.

21. Тщетные попытки Кржижановского внести свою лепту в пушкинский юбилей[384]

21. Тщетные попытки Кржижановского внести свою лепту в пушкинский юбилей[384]

Седьмого февраля 1937 года – в разгар мероприятий, посвященных столетию со дня смерти Пушкина, «Правда» разразилась программной статьей о задачах советской драматургии. Чередуя упреки с похвалами, она призывала создавать больше новых пьес, достойных дней Пушкина, пьес, отмеченных «внимательным, любовным отношением к текстам великого русского поэта. Особо ответственная и почетная задача для драматургов – показать образ самого Пушкина» [Боярский 1937]. Новые инсценировки биографии Пушкина были ключевым пунктом сталинской установки вытеснить тот образ поэта, что доминировал в большевистских 1920-х годах: совершенный художник, за которым стоит разнузданный крепостник [Any 2012: 379–380]. Такая двойственность теперь оказалась неприемлемой. Всесоюзный Пушкинский комитет, созданный в 1934 году, заявил, что реальная жизнь поэта должна быть приведена в соответствие с его поэзией, причем и первую, и вторую следует представить в очищенном виде. Таким образом, поэт не просто погиб на дуэли, затеянной для защиты личного достоинства, а был доведен до гибели царским двором в угоду иностранным наймитам – или, цитируя постановление Политбюро, «глухой зимней ночью 1937 г. жандармы царя Николая I, таясь и крадучись, как воры, увозили из Петербурга мертвое тело Пушкина. Царское правительство пыталось украсть у русского народа его великого поэта, убитого агентом, ставленником дворянской реакции»[385]. Смерть Пушкина была политизирована, превращена в классовое оружие, представлена как результат заговора, классового антагонизма и национального предательства. Этот подтекст должен был присутствовать во всех случаях, когда в пьесе фигурировал преследуемый поэт или цитировались его строки.