Эмоциональная потребность в подтверждении
Эмоциональная потребность в подтверждении
Макс Вебер настаивает на универсальности потребности легитимации удачи посредством какой-либо социальной структуры и официальной идеологии. Он выработал чрезвычайно ценный концепт – эмоциональной потребности в подтверждении легитимности индивидуальной удачи:
«При прочих равных обстоятельствах классы, являющиеся привилегированными в социальном и экономическом отношении, обычно не ощущают потребности в искуплении. Вместо этого они доверяют религии в первую очередь функцию легитимации собственного стиля жизни и собственной позиции в жизни. Корни этого поистине универсального феномена состоят в более или менее общих внутренних эмоциональных комплексах. Опыт повседневной жизни демонстрирует, что удачливого человека в его столкновении с менее удачливым не удовлетворит простое признание того, что он удачлив; сверх того он захочет «иметь на это право», иными словами, считать, что он «заслужил» свою удачу по сравнению с менее везучим человеком – который соответственно должен был каким-то образом «заслужить» свою неудачу. Эта эмоциональная потребность в подтверждении легитимности удачи проявляется повсеместно, в том числе когда речь идет о политических карьерах, различиях в экономическом положении или физическом здоровье, успехе в эротической конкуренции и т. п. Если привилегированные люди и хотят в душе чего-то от религии, то именно «легитимации» в этом внутреннем смысле. Не все привилегированные классы чувствуют эту потребность в равной степени. Например, для класса героических воинов боги – это существа, способные на зависть. Соломон и древнееврейская литература премудрости едины в осознании опасности, внутренне присущей высокому положению»[436].
Нельзя ли предположить, что сегодня эта эмоциональная потребность в подтверждении ищет удовлетворения в беспокойстве по поводу развивающихся стран оттого, что общество изобилия и/или агностическое государство всеобщего благосостояния больше не позволяют ей найти удовлетворение внутри собственного общества?
Несколько лет назад Людвиг Фройнд в своей чрезвычайно глубокой книге о политике и морали также описал этот весьма примечательный дискомфорт и смутное чувство вины, которое можно наблюдать у многих наших современников. Однако он в большей степени стремится объяснить его не с точки зрения антропологии, а с точки зрения культурологии и социологии религии[437].
Фройнд совершенно правильно связывает происхождение этого уныния, чувства вины и неуверенности с некоторыми нелепыми представлениями, распространившимися в культуре Запада: с эсхатологическим прославлением или, по крайней мере, с выравниванием статуса тех, кто лишен власти и собственности, со статусом тех, кто ими обладает, в контексте реального общества, жесткие социальные структуры которого в течение значительного времени определялись институционализированной религией. Болезненное осознание реальной и потенциальной зависти в других или, по крайней мере, такие подозрения, привели в западном обществе – возможно, в наибольшей степени в период с 1890 по 1950 г. – к возникновению у некоторых представителей высших социальных классов угрызений совести и явного чувства вины. В своей автобиографии «В опасный мир» (