Частная собственность
Частная собственность
Различные критики, рассматривавшие частную собственность с точки зрения социальной эволюции, представляли концепт частной собственности как позднее явление в истории человечества. Сравнительная психология животных и физиология поведения (этология), должно быть, способны объяснить этим критикам их ошибку. Однако в нашем распоряжении есть и другие наблюдения, показывающие, что ситуация отсутствия личной собственности является довольно искусственной и обычно возникает тогда, когда этого требуют от индивидов и отдельных семей на основании какой-либо абстрактной идеологии. Ральф Линтон пишет о танала, что их материальные потребности невелики и легко удовлетворяются, но частная собственность для них так же важна, как и для любой группы европейских крестьян. У них тот же самый подход. Урожай полностью является собственностью семьи. Среди родственников, являющихся наследниками, по прямой, права собственности строго соблюдаются. Однако в разумных пределах инструменты и т. п. могут использоваться любым человеком и в отсутствие владельца[480]. Здесь можно вспомнить о деревнях-коммунах, описанных в предыдущей главе.
В кибуцах собственность была общей – во многих поселениях это могло выходить за границы здравого смысла. Американский социолог М. Спиро наблюдал, что маленькие дети, выросшие в полностью эгалитарном социальном окружении, где их родителям не разрешалось иметь что-либо в частной собственности, вначале, например, во время игры в коммунальных яслях совершенно спонтанно пытались заявить права частной собственности на игрушки, полотенца и т. п., хотя на этой стадии у них не могло быть никаких представлений о ней. Они ссорились из-за того, что кому принадлежит, совершенно так же, как ориентированные на собственность дети в капиталистическом обществе. Эти дети также проявляли зависть. И они хорошо понимали, что значит фраза: «Это мое!» Лишь с подросткового возраста официальная идеология побеждала, причем наиболее ярко она выражалась у тех, кто родился в кибуце; и лишь в этот период они начинали в ответ на вопросы отрицать какую бы то ни было ценность частной собственности и возможность оправдать ее[481].
Живущие в Канаде гуттериты, крайние приверженцы идеала общей жизни, находятся в еще лучших условиях, чем взрослые кибуцники, для того чтобы воспитывать детей для жизни без собственности. Однако Джон У. Беннет в своих недавних исследованиях о гуттерских братьях также по тщательном наблюдении обнаружил стремление приобрести личную собственность, владеть и пользоваться ею, несмотря на то что «идеология общей собственности настолько доминирует среди них, что вопросы, исходящие из наличия представлений о собственности, не вполне воспринимаются». У гуттеритов есть личная собственность, они дорожат ею и уважают ею (например, это может быть электрическая бритва или подобные ей модные приспособления). Беннет наблюдал примеры «в чистом виде подарков самим себе, отражавших остатки базового приобретательства в мышлении владельца… почти у каждого гуттерита, с которым я [Беннет] близко познакомился, было в собственности несколько таких ненужных вещей»[482].