Под каким углом ни смотри, жизнь в области ощутимо менялась. Главное, в производстве продуктов питания стал все больше и больше доминировать сельскохозяйственный бизнес. Если в 1990-е на индивидуальных участках выращивалось достаточное количество продукции, то к 2000-м годам производство упало, а в 2010 году во всех секторах, кроме выращивания картофеля, уже доминировали крупные хозяйства. Одним из самых привычных видов бизнеса для сельской местности были птицефабрики, где разводили кур или другую домашнюю птицу[1489]. Но ничто из этого, конечно, не соответствовало общепринятым представлениям об очаровательной глубинке, что еще больше усугубляло разрыв между городом и деревней.

8.10. Тихвин советских времен, июнь 2012

Горожане предпочитали упрощать – и обычно в худшую сторону. В обычном городском употреблении слово «деревня» означало темную адскую дыру, а не сельский рай[1490]. Даже любители романтизировать жизнь на природе предпочитали делать это на расстоянии. Профессиональная певица, первыми выступлениями которой были концерты в деревенском клубе, делится восторгами по поводу местной культуры: «Сейчас эти духовные ценности так дороги, они так стоят, а тогда – их вот привезли, прямо – ты работаешь в свинарнике, вот за свинями убираешь, доишь корову, все, отработал, пришел домой, помылся, пришел в клуб – на концерт. Это прекрасно. На мой взгляд, это прекрасно». А затем, практически в следующем предложении, заявляет: «И конечно, я там не хотела оставаться, мне хотелось обратно в Ленинград, хотелось получить высшее образование. Тем более что я была способная, талантливая»[1491]. В 2012 году ведущий идеолог регионального самоопределения Д, Коцюбинский выдвинул идею отделить западную часть Ленобласти, которая, как он утверждал, на практике представляет собой «большой Санкт-Петербург». Он отмечал, что даже на автомобильных картах восточную часть области обычно не изображали и что, с точки зрения горожан, она находится за пределами известного мира. Он утверждал, что, воссоединившись с Карелией, Новгородом и Вологдой, эти территории смогут избавиться от исторического комплекса неполноценности и получить большую свободу для экономического развития. То, что в этом случае они будут удалены от какого-либо центра, не рассматривалось как проблема[1492].

Интересно, что основной реакцией на эту статью в интернете стали комментарии, указывавшие, что многие места на западе и юге области тоже можно было назвать «дырой»[1493]. Даже ближайшие пригороды вызывали высокомерное снисхождение. Женщина из Колпина, учившаяся в Санкт-Петербурге, вспоминает, как фыркали ее сокурсники, узнав, откуда она родом: «Меня даже кто-то спрашивал: “А у вас там деревянные дома?”»[1494].