Городские власти прилагали все усилия, чтобы люди как можно меньше хоронили своих покойников в земле. Оформление документов было мучительным, а похоронные принадлежности, начиная с гробов, – непропорционально дорогими, и, что еще важнее, их было очень трудно достать[1564]. Если крематорий был крайне изысканным современным зданием, то Южное кладбище, расположенное за южной окраиной города по дороге в Красное Село, было нарочито примитивным, светским и строго функциональным пространством.

9.4. Разрушенная могильная ограда на еврейском кладбище, 2010

Вся кладбищенская инфраструктура сводилась к паре ангаров у входа, облицованных бледно-серыми панелями, – не было ни ворот, ни подъездных аллей, а дорожки внутри кладбищ шли вдоль плотно нарезанных крохотных участков. Они были так же похожи на традиционные кладбища, как новые «садовые товарищества» на старые дачные поселки. А главное, на этих новых кладбищах не было церквей или иных храмов, и это делалось намеренно. Иудеи и мусульмане, желавшие хоронить своих умерших с соблюдением традиционных обрядов, подвергались еще большим притеснениям, чем православные[1565]. Исторические кладбища последователей этих религий находились в особенно плохом состоянии даже по советским меркам и мало влияли на городское сознание. И. Бродский в стихотворении «Еврейское кладбище около Ленинграда» (1959), естественно, вспоминает о месте, где лежат «юристы, торговцы, музыканты, революционеры»:

[Бродский 1992, 1:21] [1566]

Это раннее стихотворение Бродский не включил ни в одну из своих книг – как будто оно было насколько же плохим, насколько плохо обстояли дела с сохранением памяти об умерших.

Кладбищенские культы и медленный упадок

Кладбищенские культы и медленный упадок

По мере распада советской системы привычки, связанные с поминовением умерших, существенно менялись. Празднование тысячелетия Крещения Руси в 1988 году стало переломным моментом в отношениях государства и церкви, а в 1992 году свобода совести (вероисповедания) стала нормой законодательства. Православные панихиды и поминальные обряды, такие как оплата акафиста, читаемого в память об усопших, набирали популярность, а список доступных «ритуальных услуг» резко расширился. Клиенты с деньгами могли воспользоваться VIP-услугами – заказать белый гроб, например, или же, если им больше нравился гроб модели «Торонто» или «Делавер», проводить любимого человека в последний путь в североамериканском стиле[1567]. Однако, помимо похорон, поминальные практики по-прежнему несли на себе отпечаток разделения между знаменитостями и «простыми людьми». Так, ведущих петербургских политиков хоронили в новом пантеоне на Никольском кладбище Александро-Невской лавры, сохранившем всю пышность и торжественность советских некрополей для элиты – таких, как Новодевичье кладбище в Москве.