За пределами пантеонов, считавшихся памятниками официально, буйствовала разруха. В 1971 году сотрудник Института истории АН СССР написал в руководство института письмо, где сообщал о ситуации на Новодевичьем кладбище: если могила поэта Некрасова была еще в относительно неплохом состоянии, «вся окружающая памятник обстановка кладбища и подход к ней находятся в таком запущенном состоянии, что производит очень тягостное впечатление»[1545]. Таким образом, «отдельные» могилы привлекали внимание, лишь когда они понижали статус захоронений известных людей. Однако серьезные реставрационные работы так и не были начаты, и в последующие десятилетия на этом кладбище по-прежнему можно было увидеть статуи с отколотыми головами, разбитые кенотафы и семейные склепы, в распахнутые двери которых были видны края осыпающихся каменных гробов[1546].

9.3. Могильный склеп на Новодевичьем кладбище, 2010

Физическое разрушение – в данном случае следствие вандализма – было в порядке вещей и на Смоленском кладбище. В 1962 году глава городского Управления культуры писал в районный комитет КПСС:

На фасадах домов, обращенных к кладбищу, метровыми буквами, выведенными масляной краской, написаны ругательства. Буйствующими хулиганами уничтожаются десятки памятников, причем оскверняются не только могилы отдельных граждан, но и братские, а также могилы выдающихся деятелей, взятые под государственную охрану декретом Совета министров РСФСР от 30 августа 1960 г.[1547]

На фасадах домов, обращенных к кладбищу, метровыми буквами, выведенными масляной краской, написаны ругательства. Буйствующими хулиганами уничтожаются десятки памятников, причем оскверняются не только могилы отдельных граждан, но и братские, а также могилы выдающихся деятелей, взятые под государственную охрану декретом Совета министров РСФСР от 30 августа 1960 г.[1547]

Формулировки отражают приоритеты: «отдельные граждане» снова оказываются рангом ниже «выдающихся деятелей». Но если чиновники еще могли делать символические заявления от имени последних, желание финансировать необходимый надзор отсутствовало. Могильщики и прочие кладбищенские работники представляли собой одну из самых своеобразных в морально-этическом плане субкультур русских советских городов. Они были больше озабочены тем, как вымогать деньги у скорбящих родственников, нежели охраной кладбищ[1548]. При таком положении дел в хорошем состоянии могли оставаться три категории могил: могилы очень известных людей, мемориалы павшим на войне и захоронения «отдельных граждан», чьи семьи регулярно навещали памятное место или были готовы заплатить тем, кто ухаживал бы за могилой.