Можно говорить о феномене массовизации как главном источнике подобных тенденций. (Впрочем, обездушение человека массы далеко не фатально, против этого решительно возражал, в частности, Р. Гвардини).

На наш взгляд, вопрос о социальном субъекте – носителе утилитаристских тенденций, проявлений духовного примитивизма (равно как и условий, способствующих их утверждению) нуждается одновременно в генерализации и углублении.

Новоязыческие (нью-эйджевские и т. п.) прожекты реализуются под общим девизом «религиозного возрождения третьего тысячелетия»[734]. Но граница между новоязычеством и религиозной «духовной инерционностью» не совпадает в точности с чертой, разделяющей верующих традиционных религий и «отпавших от веры». «Священные стены» традиционных религий не всегда спасают от указанной опасности. «Последовательный релятивизм и гедонизм, поощряемые «прогрессом», могут создать, – сокрушенно признает С. С. Аверинцев, – тип человека, способного принять даже идею Бога без того, чтобы она его к чему-либо обязывала бы, потому что… всякая заповедь, моральная или обрядовая, представляется его сознанию нестерпимо устарелой, наивной и навязчивой»[735].

Номинальная принадлежность к интеллигенции тоже не есть признак и гарант дистанцированности от «массы» и негативных последствий массовизации. Увы, в наши дни эта социальная прослойка в большей даже степени, чем другие слои, стала носительницей обыденного сознания. Питательная среда для новоязычества есть и здесь. Но она существует, конечно, не исключительно в сообществе «интеллектуалов».

Действительным субъектом-носителем утилитаристских устремлений является, на наш взгляд, некая анонимная общность людей, состоящая из индивидов с недопроявленностью, недоосуществлённостью личностного начала. Недоосуществлённость эта имеет отчасти объективные, отчасти субъективные причины. Вопрос о терминологическом обозначении этой анонимной общности представляет немалую трудность. На интуитивном уровне наиболее близкими к сути дела кажутся термины «мещанство», «обывательщина», «филистерство». Но все они носят экспрессивный, этически-оценочный характер; их применение достаточно субъективно и может восприниматься как посягательство на достоинство оцениваемых личностей. Социологическое понятие «средний класс», нередко используемое в аналогичном смысле и контексте, в сущности, также малопригодно для означенной цели, т. к. основано на чисто количественном признаке (уровень дохода). Может быть, более подходящим был бы переосмысленный термин Г. Маркузе «одномерный человек», или производные от него. Но ощущение опять двойственное: как будто бы и то, и в то же время – не то. За неимением лучшего остановимся на термине «мещанство».