Кроме того, как отмечал немецкий философ Романо Гвардини в своей глубокой, по праву знаменитой книге «Конец Нового времени» (1950)[746], наш современник уже просто неспособен вернуться в языческое прошлое человечества, каким бы заманчивым ему это ни казалось. Ведь он – продукт христианской эпохи, времен свободного самоопределения личности; эта эпоха давно уже незримо вошла в его плоть и кровь. Поэтому Гвардини весьма скептически смотрел на предпринимавшиеся в первой половине XX века попытки возрождения древней мифологии или же создания новой. «Разовьется новое язычество, – писал он, – но не такое, как первое…Нынешний не-христианин часто думает, что может просто вычеркнуть христианство и пуститься на поиски нового религиозного пути, отправляясь от античности. Но тут он ошибается. Историю нельзя повернуть вспять. Как форма существования античность окончательно ушла в прошлое. Сегодняшний человек становится язычником совсем в другом смысле, чем был им человек дохристианской веры»[747].
Разделяя в общем мысль Гвардини о необратимости исторического потока, необратимости культурного времени, мы вовсе не хотим при этом сказать, что всякая попытка изучения языческого прошлого и даже воссоздания некоторых его культурных форм в современную эпоху есть нечто абсурдное, заранее обреченное на провал. У современных людей, тем более у деятелей культуры, никогда не угаснет, не отомрет интерес к языческому прошлому своих народов. Согласно закону преемственности, лежащему в основе человеческой культуры, люди всегда будут вновь и вновь возвращаться к своим истокам, своим корням, уходящим в языческое прошлое, и открывать в нем «зерна», способные к дальнейшему развитию, черпать вдохновение для новых творческих устремлений. Но эти естественные, вполне правомерные формы обращения к языческому прошлому не имеют, на наш взгляд, ничего общего с неоязычеством. В них нет ультрарадикализма и нигилизма по отношению к всему последующему пути духовного развития, пройденному данным народом или всем человечеством. А в неоязычестве этот ультрарадикализм и нигилизм составляют, как мы увидим ниже, главное, определяющее.
Как бы ни различались языческая и христианская эпохи, как бы ни противоречили друг другу язычество и христианство – нигилизм как в отношении одного, так и другого неприемлем, несправедлив и неплодотворен. Вспомним, чтобы не быть голословными, каким было отношение Д. С. Лихачева, христиански мыслящего ученого, к языческому периоду религиозного и культурного развития. Оно было исключительно бережным, тактичным и, если можно так сказать, ответственным. «Язычество не отрицательная величина, – писал он. – Оно представляет собой определенную культурную ценность, которая с принятием христианства не обесценивается, а поднимается на высоту иного миропонимания»[748]. И еще: «…Язычество в своих земледельческих и бытовых нравственных формах живо до сих пор»[749]. Мы видим в процитированных словах ученого образец подлинно культурного отношения к наследию прошлого, в том числе – языческого. Но, повторяем, примеры