Отечественный ученый Г. К. Вагнер затрагивает оппозицию язычество – христианство в связи с конкретной проблемой – так называемого «двоеверия» в эпоху Древней Руси[757]. Мы позволим себе кратко пересказать, а отчасти и процитировать наиболее существенные, на наш взгляд, из его суждений.

По мнению Г. К. Вагнера, в Древней Руси «…никакого двоеверия не могло быть и не было»[758]. Объяснение этого заключено в выявившейся несостоятельности язычества перед вызовами новой эпохи (о чем писал еще С. М. Соловьев). «…Невычлененность идеального из материального составляет суть язычества…»[759]. Отсюда – отсутствие свободы выбора в волевом действии человека, в конечном счете – фаталистичность. Языческое сознание не поднимается до осознания ценности человеческого бытия и, соответственно, драматизма смерти. В этическом плане этому коррелятивно отсутствие чувства вины. Язычество политеистично (в чем, добавим от себя, сторонники неоязычества видят одно из главных его преимуществ). Политеизм и вправду сообщал языческому сознанию тесную связь с природой, с Космосом, но это был полюс необходимости, изолированный, оторванный от полюса свободы. «Языческие божества не были персонифицированы. Это были не личности, а природные стихии, олицетворение природных сил»[760]. Резюмируя, Г. К. Вагнер пишет: «…Славянское язычество, как и всякое другое язычество, не обладало главным – духом, или понятием человеческой личности, ценностью человеческой души, которая дороже, чем весь природный Космос… Этим качеством не обладала и античная классика…»[761].

Постепенное преодоление язычества и усвоение нового сознания были связаны, как видим, с потребностями внутреннего, духовного развития. Произошла смена одной религии («естественной») – другой («религией личного спасения»). Только эта смена, считает Г. К. Вагнер, могла стать основой того подъема культуры Древней Руси, который нам известен благодаря сохранившимся памятникам и трудам историков.

Современный же «язычник» чувствует себя крайне неуютно под взыскующим, всепроникающим взором христианского личного Бога. Задача постоянного самосовершенствования, требующая больших затрат духовных сил, ему явно не по плечу. Гораздо больше его устраивает поклонение слепым, безличным стихиям природы, «энергиям» и т. п. Переживания непосредственного единения с природой, Космосом обусловливают пантеистически-мистический компонент в воззрениях неоязычников. У них возникает соблазн управлять могучими силами природы посредством своих собственных, личных волевых усилий, измененных состояний сознания и определенных магических, оккультных действий.