Но, с другой стороны, статистика на его стороне. Когда Берримен писал эти строки в 1987 г., популяция людей составляла 5 миллиардов. Нас стало примерно в 333 раза больше со времен изобретения сельского хозяйства, в 14 раз больше, чем сразу после «Черной смерти», в 5 раз больше, чем в год рождения Чарльза Дарвина, и вдвое больше за время жизни самого Алана Берримена. Такая кривая роста на координатной сетке очень напоминает юго-западный склон горы Эль-Капитан. Можно еще посмотреть на это и другим образом: с момента появления нашего биологического вида (около 200 000 лет назад) до 1804 г. популяция человечества выросла до одного миллиарда. Между 1804-м и 1927 г. прибавился еще миллиард; до трех миллиардов мы добрались в 1960 г., а для каждого нового миллиарда с тех пор человечеству требовалось примерно тринадцать лет. В октябре 2011 г. мы достигли отметки в 7 миллиардов и пронеслись мимо нее, словно мимо плаката «Добро пожаловать в Канзас» на скоростном шоссе. Нас реально много, и процесс вполне подходит под определение Берримена – «взрывной рост за сравнительно короткое время». Да, в последние десятилетия темпы роста слегка сократились, но они по-прежнему превышают 1 процент – то есть каждый год к населению Земли прибавляется еще около 70 миллионов человек.
Мы – уникумы среди млекопитающих. Уникумы среди позвоночных. Палеонтнологическая летопись показывает, что ни одно крупное животное – крупнее, скажем, муравья или антарктического криля – никогда не жило на нашей планете в таком изобилии, в котором сейчас живут люди на Земле. Общий вес всего человечества составляет примерно 340 миллионов тонн. Общий вес всех видов муравьев больше, криля – тоже, но вот из других групп организмов мало кто нас превосходит. А мы – всего один