112

112

Прошло два года, но затем в наших рабочих графиках наконец-то одновременно нашлись свободные окна, и я приехал к Грегу Двайеру в Чикагский университет. Его кабинет на первом этаже биологического комплекса рядом с Восточной 57-й улицей был весело украшен обычными плакатами и карикатурами, а на левой стене висела большая белая маркерная доска. Двайеру было тогда пятьдесят лет, но выглядел он моложе – напоминал дружелюбного аспиранта, у которого просто рано поседела борода. На нем были круглые черепаховые очки и футболка с безумно сложным интегральным уравнением. Над уравнением и под ним были большие буквы; футболка словно спрашивала у собеседников: НУ, И ЧТО В [этих непонятных символах] ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ? Эта футболка, объяснил он, представляет собой меташутку. Страшный набор символов – это одно из уравнений Максвелла. Шутка, очевидно, состоит в том, что средний обыватель действительно не поймет в этом ничего, а «мета» – похоже, в том, что уравнения Максвелла знамениты, но настолько потрясающе заумны, что даже не всякий математик может их узнать. Понимаете?

Мы сели по разные стороны его стола, но, едва у нас завязался разговор, Двайер вскочил и начал рисовать на доске. Так что я тоже встал, словно, если присмотрюсь к его каракулям внимательнее, смогу лучше их понять. Он нарисовал координатные оси – на одной обозначил количество яиц непарного шелкопряда в лесу, на другой – время, и объяснил, как ученые определяют вспышку популяции. Между вспышками непарный шелкопряд настолько немногочислен, что его почти невозможно найти. А вот во время вспышки вы можете легко найти тысячи кладок на одном акре. В одной кладке – около 250 яиц, так что мотыльков вылупляется великое множество. Он нарисовал график, изображающий взлеты и падения популяции непарного шелкопряда в разные годы. Больше всего график напоминал китайского дракона: его спина вздымалась вверх, а потом резко изгибалась вниз, потом снова вверх и снова вниз. Потом он нарисовал частички вируса NPV и рассказал, как они защищают себя от солнечного света и других угроз из окружающей среды. Каждый защитный мешочек представляет собой твердый многогранный комок белка (отсюда название «полиэдровирус»), в котором прячутся десятки вирионов, словно изюм в калорийной булке. Потом Двайер стал рисовать новые графики и в процессе объяснил мне, как работает этот мерзкий вирус.

Мешочки с вирусом лежат, размазанные по листу, – они остаются там после гибели предыдущей гусеницы. Потом приходит здоровая гусеница и проглатывает вирус вместе с листом. Попав внутрь гусеницы, мешочек разворачивается, зловещий, упорядоченный, словно ракета с разделяющейся боеголовкой, готовая выпустить смертоносные ядерные заряды по городу. Вирионы выходят из укрытия и атакуют клетки в кишечнике гусеницы. Каждый вирион проникает в ядро клетки (опять-таки, отсюда название – ядерный полиэдроз), обильно размножается, вырабатывает новые вирионы, которые покидают «материнскую» клетку и атакуют другие.