– Смелая ты, – негромко сказала Чижик, внимательно посмотрев на Эльду. – И счастливая…

– Что ты имеешь в виду?

– Ты вызвала призрака, ты летала! – Про волосы девочка почему-то ничего не сказала. – Ты носила, оказывается, высший камень всё это время и казалась такой…

– Какой?

– Простой, – пожала плечами Чижик. – Казалась такой, как все мы. Наверняка все эти девочки тебе сейчас завидуют.

– Почему ты так думаешь? Я же теперь уродина, и Волимир у меня забрали.

– Да, видок так себе, – слегка улыбнулась Чижик. – Но Волимир к тебе вернётся, ты же наверняка зайдёшь первая.

– Нет, – вырвалось у Эльда. – Я обещала пропустить сестру.

– С чего бы это? – Чижик приподняла брови.

– Ни с чего. Так получилось…

– Проспорила?

– Что-то вроде того.

– Это ты зря, – не одобрила её собеседница. – Если Шани твоя сестра, не боишься, что Волимир перепутает вас?

– Что значит перепутает? – не поняла Эльда.

– Да так, чарониты выбирают носителя по памяти крови, сама знаешь.

Эльда побледнела. Наверное, Чижик это заметила и успокаивающе тронула её за плечо:

– Да не бери в голову! Я просто так сказала. Твой чаронит не ошибётся, ведь это ты носила его всё это время. Сестра ведь не прикасалась к нему? И, насколько я поняла, она не родная, так что всё будет нормально. Но на твоём месте я бы лучше не пускала её вперёд. На всякий случай. – Все эти слова Чижик говорила бодрым, жизнеутверждающим тоном, но Эльда слышала их как будто издалека. Внезапно на все те вопросы, которые она задавала себе про странное поведение сестры и тёти, нашёлся один и очень ясный ответ.

Тётя Корини хотела, чтобы Волимир выбрал Шани. Она была уверена, что Эльда не пройдёт испытания, поэтому ночью приносила её чаронит своей дочери, чтобы он запомнил и её тоже. Чтобы высший призрачный камень не уснул, чтобы его сила не вышла из-под контроля. И чтобы… – это Эльда поняла ещё на водоходе, – чтобы сестра не стала получарой, потому что другие призрачные камни не просыпались вот уже десять лет.

Но это же несправедливо!

– Что с тобой? – забеспокоилась Чижик, заглядывая ей в глаза. – Опять обморок?