Книги Джакомо Фонтанелли заканчивались 5 января 1525 года несколькими выписками о состоянии счета в различных валютах, переведенных друг в друга; в конце был подведен итог, который действительно соответствовал примерно тремстам флоринам, но не в единой валюте: значилось несколько сумм в цехинах, ряд взносов во флоринах и так далее. И под каждым числом было написано почти неразборчивое имя. Она тогда мельком спросила себя, что это может значить, но не додумала эту мысль до конца.

И теперь в ее душу закралось подозрение, настолько невероятное, что у девушки захватило дух.

Она перелистала книгу, просмотрела колонки цифр, взяла блокнот и калькулятор, попыталась проследить расчеты. Может ли это быть правдой? Неужели за пятьсот лет ей первой пришло это в голову?

Суммы, которыми завершались книги Джакомо Фонтанелли, обозначали не его имущество, а долги, а имена под числами были именами тех, кому он задолжал указанную сумму. Флорентийский купец разорился в 1525 году.

30

30

В начале августа забастовщики из компании «ХЬЮДЖМУВЕР» капитулировали. На протяжении нескольких месяцев они стояли перед воротами с транспарантами, раздавали листовки, а в цехах продолжалось производство, более того, оно даже возросло. Наконец они объявили, что забастовка окончена, и согласились на условия, которые тем временем ужесточились еще больше, объявили о том, что согласны с сокращением зарплаты, готовы в случае необходимости работать по двенадцать часов в день, даже в выходные, без доплаты.

– Я чувствую, что меня предали, – говорил по телевизору токарь, двадцать семь лет проработавший на компанию «ХЬЮДЖМУВЕР». – У меня такое ощущение, что моя фирма объявила мне войну.

Увидев на экране этого мужчину, Джон почувствовал, что к его горлу подкатил комок. Он посмотрел на Маккейна.

– Неужели такая жестокость была действительно необходима? Только из-за пары процентов прибыли?

Маккейн бросил на него презрительный взгляд.

– Во-первых, проценты никогда не бывают настолько незначительными, чтобы можно было говорить «пара». И вы-то должны это знать, раз уж обязаны своему состоянию самой жалкой, обычной процентной ставке. Во-вторых, – сказал он, мрачно выпятив нижнюю челюсть, – мы взялись не за то, чтобы сделать людей богатыми и счастливыми. Этому человеку, – он указал головой на экран, – не придется голодать, он не лишится крыши над головой, в отличие от миллионов людей на этой планете. Мы взялись за то, чтобы спасти будущее человечества, и нас ждет, если это вообще осуществимо, трудный путь. Людям придется отказываться от многого, им придется повиноваться. И некоторые должны учиться на ошибках других. Такова правда, хотя я, конечно, никогда не сказал бы этого на камеру.