С Генрихом видится он спустя три недели после посещения его квартиры близ Трубной. Аля приглашает сестру на воскресный домашний обед с непременным условием, чтобы вытащила, наконец, мужа – хватит ему политикой заниматься. Выборы прошли, можно и расслабиться. На что Лера возражает: выборы – не самое главное, сейчас-то все самое серьезное и затевается. Что затевается, не уточняет.

Обед на славу удается. Аля с раннего утра у плиты, варганит чудеса кулинарные, жарит, шкварит, запекает, Костю запахи аппетитные будоражат. Оказывается, все умеет, знает, только, по ее словам, готовить приходится редко, не для кого, и вообще…

Лера с Генрихом без опозданий, ровно в четыре приезжают. Альбинос ничуть не изменился, такой же мощный, упругий, по его словам, каждый день по полчаса занимается на тренажерах. А вот взгляд… взгляд другой, не римский – жесткий, недоверчивый, будто везде опасность подстерегает, и донельзя усталый. Даже в домашней обстановке, за коньяком и обильной едой, не расслабляется. На Костины вопросы отрывисто отвечает, словно нехотя, не пускается в рацеи, объяснения – сам, мол, допетри, что имею в виду. По обрывкам некоторых его и Лериных фраз, точнее, по их интонации, догадывается Костя, что время сейчас в их конторе могучей стремное, идет дележка портфелей, некоторых сократили, кого-то в другой ранг перевели, тут в оба глядеть надобно. Лера о муже подобострастно, во множественном числе: у нас, слава богу, все хорошо, мы повышение получили, но волнений много было. Генрих плечами пожимает: зачем об этом, и на забывшуюся на мгновение жену косит хмуро. Костя на свой счет относит: я для альбиноса посторонний, тем более американец, при мне нельзя ничего откровенного про службу его.

Единственно, не прячется Генрих за туманными односложными формулировками, когда про нашумевшую статью Ходорковского заговорили. Лера ее упоминает. Альбинос оживляется. Ты, Константин, слышал про статью? А, даже читал. Ну, и твое мнение? Костя: статья искренняя, хотя отчасти и покаянная, другого ожидать от зэка трудно. В его-то положении… Альбинос головой крутит: кому это покаяние нужно… Ходором пугать уже некого и незачем, все и так по стойке «смирно» стоят. Я о его признании краха либерализма в России. Помнишь наш разговор на вилле? Все ведь признал: и что либералы так называемые пытались игнорировать особенности российские, национальные и исторические, и что бесцеремонно и безжалостно ограбили народ, вклады обесценив, с приватизацией надув, и что бизнес крупный помогал правителям, как он пишет… и пальцами щелкает, помогая себе вспомнить: ошибаться и лгать, кажется, так, и что на интересы России им начхать было с высокой колокольни, на Запад глядели, деньги туда уводили, а как хвост прищемили, тут же о России за-вспоминали, на любые налоги согласились, только чтоб не трогали. Ну, как таким верить, скажи на милость?