А вот и «жигуль» подкатывает, еще один ночной калымщик. Этот в самый раз. Пожилой дядя в очках, свитер толстой вязки, берет интеллигентный, который нынче никто не носит. Просит триста пятьдесят, садится Костя на переднее сиденье, ветку незаметно достает и полой плаща укрывает. Летит «жигуль» по шоссе, а Косте не по себе: впервые гангстера играть должен. Жалко ему дядю в берете, напугает его сейчас до смерти, и самого вдруг неуверенность охватывает. Чур-чур, нельзя поддаваться, смелее, ведь игра идет, понарошку все, но кажется ему – не ветку судорожно сжимает, а настоящий пистолет.

– Вот что, дядя, бабок у меня нет, в правой руке «пушка», понял? – И демонстративно полу плаща оттопыривает. – Твое дело мигом меня добросить, кореша ждут. Довезешь и привет.

Дядя ни жив ни мертв, руки на руле подрагивают, на Костю не смотрит, сидит истуканом. Придя в себя, канючит:

– Не убивайте меня, пожалуйста, не от хорошей жизни по ночам пассажиров вожу. Дочка разведенная с малышом, не работает, вот я и…

– Что ты заладил… Не убивайте… На х… ты мне сдался. С тебя и взять-то нечего. Сиди спокойно, не дергайся.

Едут молча, берет вроде успокаивается, изредка глаз скашивает на Костю и тотчас уводит. Жалко его Косте, да что поделаешь.

Вот и Речной, площадь у метро, киоски, с десяток машин, теперь надобно свою углядеть. Ту, что привезла его на Таганку. Вон она.

– Вези к тому джипу, – левой рукой показывает, а правой все так же ветку под полой держит.

Подъезжает, левой рукой дверцу приоткрывает, а сам не выпускает берет из поля зрения. Рывком выходит из «Жигулей» и ветку незаметно в карман прячет.

– Езжай, чего стоишь, – кидает берету, и тот, словно не веря в свое чудесное спасение, дает по газам.

Смотрит ему вслед Костя, стараясь запомнить номер. Постараюсь найти, извинюсь и отблагодарю. Сейчас же не открылся, потому что мизансцену доиграть хотел, да и перед теми, кто в джипе его встречает и поздравляет с победой, не хочется карты открывать. Это его, Кости Ситникова, ноу-хау.

11

11

На следующий день после «Ночного скольжения» Костя звонит Дине в Эктон. Условлено, что раз в неделю он дает о себе знать. Очередной разговор с дочерью вертится вокруг ее беременности. Все протекает нормально, девочка Паулина должна появиться на свет в двадцатых числах июля.

– Что-то ты, отец, загостился в вашей Москве, не пора ли домой?

Вот и дочь говорит: «ваша». Чужая ей. А ему какая? Не удерживается и рассказывает о своих приключениях. Дина не выражает восторга или хотя бы понимания, звучит в трубке осудительно:

– Зачем тебе это надо? Еще убить могли. Рискованные игры. Ах, для романа? Ну, тогда понятно, – уже с ехидцей. – Какая следующая глава замыслена? В том же духе?