– Проедешь Жилино, свернешь налево, мимо фермы и на трассу, там остановишься, где я скажу.

Деревня какая-то, делает вывод Костя, а коль на трассу выходят, то, стало быть… стало быть, убивать сейчас не будут. Для этого поукромнее уголки выбирают.

Вот и поворот, о котором Энимал говорит: Костя чувствует и дорога стиральную доску напоминает. Через минут пятнадцать снова ровная, гладкая. Трасса, наверное.

– Еще полкилометра – и въезд в лес, – предупреждает Энимал. – Не пропусти. Вставай в крайний правый.

Скорость сбавляется, плавный поворот, машина едет медленно, что-то методично пощелкивает, ощущение, будто ветки боковые стекла стегают.

– Стой. Приехали.

Заяц мешок с Кости сбрасывает, скотч отдирает, резко поворачивает к себе и наручники снимает.

– Выводи, – приказывает Энимал.

Заяц выталкивает Костю, снаружи его Энимал и Фома страхуют.

– Так, господин Ситников, пришла пора нам прощаться, – осклабивается Энимал. – Не поминайте, так сказать, лихом. И скажите спасибо, что легко отделались. Босс такое решение принял. Во избежание международного скандала, – и уже открыто, издевательски смеется. – Иначе бы кормить тебе, Американец, рыбок в каком-нибудь озерце или речушке. Слушай внимательно. Сейчас пойдешь в глубь леса. Иди прямо, не оглядывайся, спокойно и без фокусов. И шаги считай: как двести отсчитаешь, так обернуться можешь. Свернешь влево и на трассу выйдешь, а там уж твоя забота, как до Москвы добраться. Общий привет… Да, сумку не забудь с барахлом, – и передает ее Косте. – Писатель долбаный…

Не веря услышанному, берет Костя сумку на плечо и нетвердым, отвычным шагом вступает в лес. Идти приходится по устланной сосновыми иголками земле, переступая сухой валежник, мимо струящих сладкий дурман деревьев, он машинально считает: десять… двадцать… тридцать… за спиной звук работающего двигателя – и тишина. Он оборачивается и не видит красных «Жигулей» – там, где они только что стояли, прогал, кусок пустого пространства. Уехали… Он свободен. Жив и свободен. Неужели это не сон, а явь, самая что ни на есть реальная?! Жив и свободен!!!

Почти бегом, кусая губы и матерясь от боли, устремляется влево, ориентируясь на приближающийся гул, плотный и ровный гул машин. Вскоре выскакивает на шоссе. Открыв сумку, роется в содержимом. Все на месте, и рукопись, и даже портмоне с кредитками, бандюки почему-то их не взяли, хотя деньги вытащили, а главное, синий паспорт цел.

Нет только мобильника. Он начинает голосовать, автомобили проскакивают мимо, не имея ни малейшего желания подобрать заросшего щетиной, похожего на бомжа пассажира. С точностью «Ночное скольжение» повторить придется, с той лишь разницей, что «скольжение» теперь утреннее и на забаву вовсе не похоже. Денег нет, мобильника нет, правда, есть документ, но может отпугнуть. Хорошо бы знать, где он находится и в какой стороне Москва. Если сегодня суббота, то большинство за город едет, на дачи, следовательно, поток машин в одном направлении куда больше, нежели в другом. Смотрит Костя на трассу, считать начинает, но и без счета видно: где он с рукой призывно поднятой стоит, поток более густой, плотный, значит, перебраться следует на противоположную сторону. Легко сказать – перебраться, а как сделать? Машины сплошняком идут, бежать он не может, тело не слушается. Да и надо ли сразу в Москву? Лучше сначала позвонить, предупредить. Кому звонить? Алю в данный момент исключает, тогда Верховскому, у которого решает перекантоваться. Не у Али, нет. Она покамест за скобки выведена, пока во всем не разберется. Только разберется ли…