– Очухался вроде, – откуда-то издалека доносится, словно не к нему обращен голос.

Над ним нависает распаханное морщинами, жеваное лицо Энимала, взгляд жуткий, как у василиска.

– Жив, Американец? Запомни раз и навсегда: если опять заговоришь по-английски, убью…

Уши у Кости словно ватой заложены, один глаз закрыт распухшей бровью, изо рта кровавая слюна ползет.

– Заяц, принеси штаны ему и рубашку, пускай переоденется.

Вдвоем поднимают Костю с мокрого пола, усаживают на кровать, дают полотенце. Руки не слушаются, Заяц раздевает его до трусов, обтирает, помогает втиснуть руки во фланелевую ковбойку, чужим потом пахнущую, и ноги в джинсы.

– Лежи, Американец, тихо, отдыхай, – заботливо, почти по-свойски. – На, попей.

И тут снова мобильник поет. Энимал прикладывает его к левому Костиному уху и кулак держит наготове.

– Это я, Даня. Фэбээровцы сообщили – деньги в Москву уйдут сегодня. Сами доставят. Просят дать телефоны в Москве, кому передать деньги и кто в переговоры вступит от твоего имени. Потерпи, я думаю, найдут этих гадов. Почему ты молчишь?

– Я не молчу, я слушаю, – и не узнает собственного голоса – мычание какое-то.

– Что с тобой? Костя, это ты? Я не узнаю тебя.

– Это я. Просто говорить трудно.

Тебя бьют? – догадывается.

– Телефоны я дам позже…

– Не волнуйся, дружище, я все понимаю и все передам.

– Ничего не рассказывай Дине, умоляю.

Хорошо, хорошо…

– Что он сказал? – Жеваное лицо расплывается в единственно видящем Костином глазу.

– Деньги уйдут сегодня, – и Костя снова отключается.

Потянуть время, однако, не удается. Энимал трясет его и требует, чтобы звонил Костя друзьям или знакомым, кто бабки получит и с кем договариваться надо об их передаче. Второй глаз не открывается, движения по-прежнему отдаются острой болью в ребрах – вздохнуть глубоко Костя не может, глухо ноет низ спины – наверняка отбиты почки. А главное, голова плохо соображает. Кому звонить, кого просить? Друзей у него здесь почти нет: Верховский, Верочка – вдова Николая Ивановича, ну, еще Лера с Генрихом. (Алю в расчет не берет, с ней связанное теперь подозрительно.) Верочка сразу отпадает – ее кондрашка хватит от одного предложения. Старик? Тоже сомнительно – дело более чем серьезное, наложит в штаны Петр Абрамович. Остается Лера. Попробовать можно. Он просит Энимала набрать номер. Энимал держит мобильник у уха несколько секунд и передает Косте. Сквозь вату слышит Лерино «але».