– Я слишком много говорю, да?

– Есть такое.

В ответ она стала заверять меня, что болтлива не от природы, а от стеснительности, поскольку нервничает и конфузится, когда в разговоре вдруг повисает пауза. Ей бы скорее хотелось тоже помолчать, но она боится, что остальные подумают, будто ей с ними неинтересно или они ей неприятны. А разве со мной такого не бывает?

– Нет, никогда.

2.

Мы доехали до того места, где в предыдущие дни уроки вождения давал ей Хромой. Мой друг, по словам Агеды, обозвал ее тупой, бестолковой и никчемной. А еще он, окончательно выйдя из себя, сказал:

– Почему-то природа не слишком щедро наделила тебя пространственным мышлением, правда?

– Так и сказал?

– Да, прямо так и сказал, но я не обиделась. Он ведь всегда любит съязвить.

Для нее главную трудность представляла парковка задним ходом. Агеда плохо видит, плохо рассчитывает расстояние, плохо попадает в цель. Именно это она и хотела отработать со мной – без помощи камеры заднего хода, которая есть в машине Хромого, а в автошколе таких нет.

Мы въехали на асфальтированную дорожку длиной примерно в триста метров между улицей Роберто Доминго и пологим спуском вдоль М-30 Латераль. Насколько я знаю, на этом участке, довольно небольшом и с единственным заездом, паркуют машины в те дни, когда на ближней арене устраиваются бои быков. Сейчас ни одной машины там не было. Только в самой глубине мы увидели мужчину, кидавшего мячик собаке. Место было идеальным, чтобы Агеда могла потренироваться в некоторых приемах вождения, не разбив мне машину, хотя ее очевидная неопытность заставляла меня быть начеку.

Экзамен по теории она уже сдала, а вот практику с первого раза – совсем недавно – завалила. На ней были неудобные туфли, она сильно нервничала, и в самые ответственные моменты у нее отшибало память… Типичный набор объяснений, и они мало отличались от тех, что в свое время приводила Амалия, которой пришлось сдавать экзамены трижды, или Хромой, который сдавал их дважды. Тот признавался, что допустил какую-то ошибку, но главное – экзаменатор отнесся к нему с очевидной враждебностью. Я сэкономил немало денег, сдав экзамен с первой попытки, как и Никита, хотя он, надо добавить, несколько раз пересдавал теорию. Агеде, если она как следует не подготовится, придется туго.

Мы поменялись местами. Она завела мотор, и машина резко скакнула вперед, а мотор заглох. Я прикусил язык, чтобы не сказать, что в жизни своей редко видел людей, менее способных к вождению, чем она. Наоборот, попытался ее успокоить. Моя ученица оказалась довольно понятливой, и что-то у нее стало получаться, как только она сумела взять себя в руки. Агеда даже почувствовала своего рода эйфорию, после того как два раза удачно развернулась, за что я ее, кажется, слишком горячо похвалил, поскольку понял, что Агеду надо вытащить из состояния полуобморока или даже паники. Она пыхтела, закусывала нижнюю губу и, разумеется, все время что-то говорила. А я тем временем следил, чтобы она не повредила мне машину об ограждение с одной стороны или о бордюр с другой, и был готов в любой миг нажать на тормоз, даже если придется просунуть левую ногу между ее ног.