А на шею ей повесили табличку: «Не трогать».

– Надеюсь, ты никому не объявил, что раньше она принадлежала твоему отцу?

– Да кому какое до этого дело!

На первое мы оба заказали суп-пюре из белых грибов.

– Как ведет себя твоя кожа?

Судя по всему, его псориаз как-то стабилизировался: не становится ни хуже ни лучше. Никита, если не забывает, мажет пораженные места мазью, которой осталось не так уж и много. К счастью, пятна легко скрыть под одеждой. Но ни в море, ни в бассейне он купаться не станет и вообще не снимет рубашку там, где кто-то может заметить красноту и чешуйки.

Пока мы ждем второе (он – бургер из говядины с жареной картошкой и овощами, я – телячьи щечки с овощами), спрашиваю, хотел бы он когда-нибудь получить мою машину.

– А ты что, собрался покупать новую?

Казалось, тема его мало заинтересовала. Но как только принесли еду, он мгновенно оживился. Машина, по его словам, ему очень даже пригодилась бы: можно было бы что-то перевозить или путешествовать с приятелями.

– Ага! – перебил его я. – И при этом напиваться вусмерть и врезаться в какую-нибудь стену.

По словам Никиты, вся беда в том, что у меня нет к нему никакого доверия. Вот что он такого плохого делает? Например? Наркотики не употребляет, ну, может, забьет иногда косяк, но это ерунда на самом деле, и не напивается, потому что к спиртному у него отвращение. В доказательство своих слов он кивнул на стоявшую перед ним бутылку кока-колы. А если мне этого мало, чтобы отнестись к нему как к вполне нормальному парню, он хочет напомнить, что зарабатывает на жизнь своим горбом, что у него есть работа – тяжелая, дающая мало денег, но она ему нравится. Я тихо прошу его не заводиться. На нас и так уже смотрят люди. Но ему нет до этого дела («А мне пох, пусть смотрят!»). Разве он не понял, что я пошутил? Я ведь предлагаю ему машину. Не сейчас, не сегодня, но в будущем, не исключено, что и в скором будущем. Что ему еще надо?

Однако в глубине души меня радует, что он возмущается, спорит и требует, чтобы к нему относились с уважением.

– Ты что-то нынче не в духе, а?

– Знаешь, можно подумать, что ты только и ждешь, как бы мне яйца прищемить.

Вскоре он переводит разговор на бабушкины деньги:

– Правда, что ты решил все отдать мне?

– Зависит.

Тут я беру самый серьезный тон, нравится это Никите или нет. Мне совсем не хочется, говорю я, чтобы он потратил наследство моей матери на чьи-то грязные забавы. – Если речь будет идти о твоих личных расходах – на одежду, еду, на все, что тебе понадобится, тогда я переведу эти деньги на твой счет.