– Ты действительно этого хочешь?

– Разумеется.

– Хромой.

– Отлично, маленький Аристотель. Я был бы рад, если бы ты ошибся с дозой и потом помирал медленно и в страшных муках.

Он обнял меня и звонко хлопнул по спине, хотя я, по его словам, этого и не заслуживал. Потом погладил Пепу по голове и ушел. А когда уже собирался шагнуть на пандус, ведущий к перрону, вдруг решил попаясничать, наверняка зная, что я провожаю его взглядом: он театрально захромал, как развинченный манекен.

Обратно мы возвращались на метро, и Агеда спросила, не кажется ли мне странным, что человек едет в отпуск с одной только спортивной сумкой. В вагоне было мало пассажиров, она сидела рядом со мной, и до меня донесся легкий аромат, который невольно пробуждал тоску по Тине.

– Скажи, куда поехал этот тип без чемодана?

– О ком ты говоришь?

– О Хромом, конечно, о ком же еще.

И мы с ней дружно рассмеялись. Затем она предложила угостить меня обедом – в качестве компенсации за то, что вчера в баре она так оплошала (новый взрыв смеха). Нет, сегодня я никак не могу. Мне нравится, что она не упорствует, не пристает с расспросами и не ждет объяснений. Я вышел на станции «Диего Леон», и, когда поезд уже стал набирать скорость, Агеда со своего места махнула мне на прощание рукой.

28.

Я шел из зала в зал и молча прощался со старыми друзьями: Гойей, Босхом, Веласкесом и прочими членами той же высокой компании, включая сюда Фра Анджелико, которому в этом месяце посвящена специальная выставка. Сначала я собирался пойти один, но так как Агеда просто мечтала любым способом искупить свою вину, я сказал ей вчера по телефону:

– Ладно, если хочешь, пойдем вместе, но ты заплатишь за билеты.

Она сразу же согласилась, правда, сообщила, что после обеда, начиная с какого-то там часа, вход в музей бесплатный, а я на это ответил, что у меня свободно только утро.

Между тем звонила она мне, чтобы спросить про Хромого, от которого мы не имели известий с тех пор, как проводили на поезд. Вчера Агеда несколько раз пыталась дозвониться до него, но, видимо, он выключил мобильник.

Не могу сказать, сколько раз Агеда до меня дотронулась на протяжении нашего визита в Прадо и потом в ресторане, где мы устроили вежливую перепалку, когда пришел момент оплачивать счет.

Готов поклясться, что сама она этого не замечала. Я поначалу тоже – наверное потому, что эти касания выглядели естественно, вроде тех, что случаются ненароком при доверительных отношениях, однако после шестого или седьмого – а может, их было больше – я понял, что они повторяются слишком уж часто.