2

2

Однажды в парке я подслушала разговор. Впереди меня по мощеной тропинке шли две очень немолодые приятельницы (прямо скажем — старухи) и разговаривали сердечно. У одной из них была модная стрижка, шелковая юбка и туфли на тонких каблуках. Тропинка была мощеной, стройные ноги выбивали звонкую дробь. Вторая — в туфлях на толстой подошве, сказала:

— А все‑таки каблуки поднимают тонус. Они так хорошо цокают.

— Только позволь себе распуститься. Сразу запишут в бабушки, — отозвалась дама на каблуках. — А я хочу быть бабушкой только собственному внуку.

Теща Виктора Соткина, Наталья Мироновна, тоже носила каблуки, уточним — в восемьдесят шесть лет!

Есть такая притча: столетнего старца спрашивают, как он дожил до столь преклонного возраста и при этом великолепно сохранился? Тот отвечает: очень просто, я никогда не спорил.

— Так‑таки и никогда? — удивляется оппонент.

— Никогда.

— Ну, знаете, в это я не поверю. Дожить до ста лет, и при этом никогда не спорить!

— Однако, это именно так.

— Не верю. Так не бывает! Вы просто морочите мне голову!

— Спорил, спорил, спорил… — отозвался умный старец.

Хороший анекдот? Так вот — он не про Наталья Мироновну. Всю жизнь она только и делала, что спорила, спорила и ходила на каблуках, чтоб поднять жизненный тонус. Последнее ей было совершенно необходимо, потому что на ее долю, как и всему ее поколению, выпало много работать, пережить войну, писать письма на зону, хоронить близких, принимать убогий быт за благополучие и верить в светлое будущее.

Главным качеством этой королевны Лир и тещи на хлебах, как она теперь себя называла, была простодушная спесь, которая успешно маскировалась под чувство собственного достоинства. Старушка совершенно искренне почитала себя безгрешной, чем вызывала шутки, иногда обидные, от родственников и от соседей.

Рассказав анекдот, Наталья Мироновна, смеялась кокетливо и стреляла глазом, мол, про нее байка, а через минуту, забыв напутствия старца, опять начинала активно отстаивать свою точку зрения. А как иначе докажешь, что ты самая справедливая, самая добрая, заботливая и отзывчивая, самая, самая… Виктор Игоревич немедленно заводился, и Марина говорила устало: "Оставь ты ее в покое. Все равно она тебя уболтает. Этих стариков не переубедишь."

Наталья Мироновна переехала к дочери, когда муж, советский начальник и ярый партиец, умер после долгой и продолжительной болезни. Родной кров и сам город Тверь стал для Натальи Мироновны непереносим, все напоминало о недавней утрате. Марина сказала : "Мам, поживи у меня, а там видно будет". Ехала в Москву на месяц, а застряла навсегда. Как‑то само собой случилось, что в ее квартире в Твери поселился старший сын с семьей, а жить под одной крышей с невесткой Катей, и несправедливой и незаботливой — нет уж, увольте. А в Москве Варенька — девочка вежливая, смышленая, ласковая. Родители целыми днями на работе, кому же за внучкой смотреть, как не бабушке? Хорошая могла бы быть жизнь, если бы не демократия, язви ее в душу! Было государство — великий Союз, а стало прибежище бедности, воров и криминалитета.