А зря. У той‑то как раз было что рассказать, да теперь она язык прикусила. Теперь Наталья Мироновна корила себя, что не с главного происшествия начала рассказ, но человек задним умом крепок. А случилось утром вот что. Она прилегла после завтрака. В глаза накапала и прилегла, а потом вдруг звонок в дверь. Кому бы это — в столь неурочный час? Открыла дверь и сослепу не видит ничего, а потом так и обмерла — Варя! В том самом пальто, в котором ее из больницы привезли, голова не покрыта, веселая такая. Вошла в дверь, чмокнула Наталью Мироновну в щеку и говорит:

— Простите меня, бабуленька, что я без вашего спроса вышла воздухом подышать.

Старушка так и обмерла. Отродясь ее Варя бабуленькой не называла. И какой–такой ей воздух нужен, если дождь на дворе. И вид‑то у внучки был такой, словно она все замечательно понимает и все до последней точки вспомнила, но зачем‑то всех морочит.

Вечером, когда Марина и Виктор все "Новости" просмотрели и угомонились в своей комнате, Наталья Мироновна подошла к комнате внучки и тихонько приоткрыла дверь.

— Можно я с тобой посижу?

— Угу…

— Варь, скажи мне как на духу, это ты или не ты? Странная ты стала, на себя не похожая. И опять же, потеря памяти. Не может быть, чтоб ты ничегошеньки не помнила. И куда ты ходила сегодня? Скажи правду. А хочешь, давай вместе будем вспоминать.

Даша слушала старушку, закрыв глаза. Потом сказала негромко:

— Ба, расскажи мне про столовую… про фабрику–кухню на твоем заводе.

— На каком заводе? — опешила старушка.

— Ну там… где алюминий производили. На фабрике–кухне было чисто и все залито солнцем. Ты мне в детстве рассказывала.

— А… вспомнила, — Наталья Мироновна достала платок и долго сморкалась, потом взяла Дашину руку и поцеловала ее в ладонь. Я знала, что ты вспомнишь, но как странно, что именно это. Ты же там не была никогда. Я сама тогда была еще девочкой.

— Расскажи…

— А что рассказывать‑то? Там были высокие стеклянные стены, зал огромный, а внутри блестящий металлический круг, — лицо у старушки разгладилось, помолодело, — и по этому кругу движутся блюда, еда, то есть.

— Как у Замятина, — пошептала Даша.

— Какого еще Замятина? Ты мне голову‑то не морочь.

— Это писатель такой, ба, — тихо засмеялась Даша.

— А дальше посудомоечная машина. Красавица! Ячеечки… можешь в них сам поставить использованную тарелку. Ячейки движутся к корыту с содовым раствором. Девушки в белых халатах, все красавицы, мытую посуду вынимают и стопочкой складывают Все очень нарядно и гигиенично.

— Знаешь, баб, я у тебя из кармана пальто деньги взяла. Очень мороженого захотелось. Я выздоровлю и отдам.