– Четыре года! Со дня вашей свадьбы.

– А, ну да.

– И почему мы перестали общаться? Глупо, правда?

– Ты тут надолго?

– На выходные. Послезавтра уезжаю.

Даниэль задумчиво кивнул.

– Я скажу Робин, что ты приехал.

– И дай ей мой номер. – Макс кинулся к бармену, попросил у него клочок бумаги и ручку и нацарапал телефонный номер коттеджа Синтии. – Я остановился у родственницы. Может, поужинаем завтра вечером все вместе? Я так по вам соскучился.

– Да, конечно. Великолепная мысль. Робин созвонится с тобой, и вы обо всем договоритесь.

– Отлично, – расплылся в улыбке Макс. – Тогда до завтра!

Даниэль ушел, и Макс плюхнулся на стул перед барной стойкой.

– Будьте добры, пинту пива, – заказал он и блаженно вздохнул: завтра он увидит Робин.

Глава двадцать четвертая

Глава двадцать четвертая

Весь вечер Макс провел как на углях, ожидая звонка Робин, но Робин не позвонила. Поужинав с Синтией и Бертой, разочарованный Макс в половине одиннадцатого поднялся на второй этаж и отправился на боковую. Так поздно Робин звонить не станет. Возможно, он услышит ее завтра с утра.

Большая удобная кровать, шелест листьев и уханье совы, пролетавшей мимо распахнутого окна, навевали крепкий здоровый сон, но Макс спал плохо. Ворочался с боку на бок, снедаемый волнением и беспокойством, и гадал, что случилось. Почему Робин не позвонила? Они не виделись целых четыре года! Почему, узнав от Даниэля, что Макс приехал в залив Гулливера, она не ринулась к телефону, не сорвала с рычага трубку и не набрала его номер? В чем дело?

В половине шестого робко защебетали птахи, и рассветные лучи опасливо вползли в комнату сквозь неплотно задернутые портьеры. Макс проснулся весь разбитый: тревога не только не покинула его, но даже усилилась. Он очень надеялся, что Робин позвонит ему после завтрака.

Валяться в постели дальше не имело смысла. Макс оделся, схватил камеру и на цыпочках, чтобы Тоби не проснулся и лаем не всполошил Синтию, прокрался в холл. Берта за ужином выпила столько вина, что ее не разбудил бы и пушечный выстрел. В преддверии суеты наступающего дня сад упивался последними мгновениями тишины. Макс сфотографировал особняк и прогулялся вдоль живой изгороди, любуясь цветами и кустами, подернутыми росистой вуалью. Но и пробуждающаяся природа не утешила и не ободрила его. Похоже, Робин не стремилась увидеться с ним. Не зря она пропала на целых четыре года. Возможно, он действительно потерял ее навсегда.

С безысходной тоской он вспомнил, как поцеловал Робин в гроте. Этот поцелуй не стерся из его памяти, не потерял сиятельного блеска. Он не забыл ни ее тела, прильнувшего к его груди, ни нежности ладони на своей щеке, ни шелковистости губ. Он до сих пор ощущал губы Робин на своих губах. Как естественно все произошло между ними. Они явно были созданы друг для друга. Он знал это, знал наверняка, хотя терпеть не мог ходячих клише. Он нетерпеливо нарезал круги по саду, размышляя о своей бездонной любви к Робин. Она была красива и притягательна. Но Макса влекло к ней не только физически, но и духовно. Ни с одним человеком, ни с женщиной, ни с мужчиной, он никогда не испытывал ничего подобного. Робин была первой и единственной, с кем он мог поговорить по душам, ничего не скрывая, способной выслушать его и понять. Рядом с ней он чувствовал себя гармоничным и цельным, освобожденным от неуверенности и неприкаянности, несбыточных желаний и одиночества. И вдруг его осенило: какая разница, замужем Робин за Даниэлем или нет? Главное – чтобы она присутствовала в его жизни и он мог иногда позвонить ей и услышать ее голос. Голос верного друга. Странно, что она до сих пор не дала о себе знать. Не в ее характере поворачиваться к друзьям спиной. Возможно, Робин не позвонила ему вчера умышленно. Если она не позвонит и сегодня, значит, она вычеркнула его из своей жизни.