В восемь часов, когда Синтия спустилась в кухню, Макс сидел за столом и листал альманах корнуолльских пляжей, найденный им в гостиной. Рядом, на столе, покоилась «лейка». Синтия подняла ее и с любопытством повертела в руках.

– У Руперта была похожая камера, – сказала она. – Он любил фотографировать. Думаю, если бы он не погиб, мог бы стать профессиональным фотографом. Он был настоящим художником. Жаль, что его жизнь так рано оборвалась и он не проявил всех граней своей уникальной личности.

Синтия и не предполагала, какую бурю подняла в душе Макса.

– Руперт любил фотографировать? – ошеломленно вскричал он.

Глаза Синтии озадаченно расширились. Она улыбнулась и положила фотоаппарат на стол.

– Да. И очень гордился своей «лейкой». Он с ней почти не расставался. Что ты хочешь на завтрак?

Макс попросил кофе и тосты. Пока Макс завтракал, Синтия развлекала его беседой. Берта к завтраку не спустилась – спала наверху.

– Кстати о камерах, – сказала Синтия, поднимаясь. – Я кое-что вспомнила посреди ночи. У меня есть фотография, на которую, возможно, ты не откажешься взглянуть.

Сильвия исчезла в комнате и через минуту появилась с серебристой рамкой в руках.

– Это Руперт и Флоренс в день свадьбы. Единственный снимок, где они вместе. Я подумала, надо бы тебе его показать.

Старушка протянула фоторамку. Макс покопался в себе, отыскивая сполохи дежавю, но не нашел их. А нашел только восхищение и неприкрытый интерес. От улыбок Руперта и Флоренс исходил солнечный свет. Неотразимый голубоглазый Руперт, высокий и элегантный, с зачесанными назад темно-каштановыми волосами, мыском опускавшимися на лоб, как у кинозвезды, сражал наповал. Тоненькая Флоренс, едва достававшая ему до плеча, женственная и пленительная, в ниспадающем волнами платье, не уступала ему в красоте и изысканности. Вместе они смотрелись очень романтично. Реинкарнация реинкарнацией, но от мысли, что смерть разлучила эту молодую чету влюбленных, не дав им вкусить прелести совместной жизни, Макс опечалился. Он вглядывался в лицо Руперта, сравнивая себя сегодняшнего с человеком, которым был раньше, и грустил. Грустил, ибо не мог показать фотокарточку Робин.

В девять утра к Максу и Сильвии присоединились Берта и Тоби. Тоби очумело ринулся в сад и задрал лапку у первого же куста. Через час Синтия предложила наведаться в особняк. Все утро она пыталась дозвониться Обри, но безрезультатно.

– Давайте положимся на удачу и заявимся без приглашения.

Телефон молчал. Макс тешил себя надеждой, что Робин вот-вот объявится, но надежда умерла, как только он покинул коттедж. Все кончено – Робин поставила на нем крест.