Обретя всю полноту власти, но решив, что момент для объявления своей полной независимости еще не настал, йемениты написали султану, сообщив, что они умертвили Омайю, поскольку он замыслил мятеж. Султан, не имея возможности их наказать, принял это объяснение и послал им нового правителя. Несчастный стал марионеткой, которого дергали за веревочки Кораиб и Ибрагим. Но хотя он был податливым воском в руках тиранов, они не уставали третировать его: ему не позволялись даже самые пустяковые расходы, и даже постоянно урезали рацион. Султан, надеясь изменить ситуацию, заменил этого человека другим и отправил с ним в Севилью своего дядю Хишама. Однако с ними не было армии, и власть йеменитов осталась прежней. И правитель, и Хишам обнаружили это очень быстро. У последнего был сын по имени Мотарриф. Юный распутник вступил в связь с одной из наложниц Махди. Узнав об этом, Махди как-то ночью дождался соперника и убил его ударом кинжала. Узнав о трагедии, Хишам дождался рассвета и отправился туда, где лежало тело его сына. Он боялся, что, если покинет дворец в темноте, его тоже убьют. О наказании убийцы речь не шла. Вскоре после этого Хальдун перехватил письмо от правителя султану, в котором он требовал отомстить за убийство Мотаррифа и положить конец анархии. Вернув это послание правителю, они стали угрожать ему и запугивать и, чтобы унизить его еще больше, даже поместили на несколько дней под арест.

Такова была ситуация в Севилье в 891 году. Это был четвертый год правления Абдуллаха. К этому времени уже почти вся остальная мусульманская Испания отказалась от обязательств верности и повиновения. Каждый арабский аристократ, африканский или испанский, присвоил долю наследия Омейядов. Правда, арабская доля была небольшой. Они были могущественными только в Севилье, а в других местах удерживали позиции с трудом. Многие из них, такие как Ибн-Аттаф, правитель Ментесы, Ибн-Салим, правитель Медина-Бени-Салим, в районе Сидоны, Ибн-Ваддах, правитель Лорки, и аль-Анкар, правитель Сарагосы, выполняли приказы султана, только когда им это было удобно, но открыто не разрывали с ним отношений, понимая свою слабость. Надо было оставить себе путь к отступлению.

Берберы, вернувшиеся к управлению племенными вождями, были сильнее и намного менее податливыми. Маллахи, обычный пехотинец, захватил крепость Хаэн. Два брата, Халил и Саид, отпрыски очень древнего рода, владели двумя замками в районе Эльвиры. Провинции, сегодня известные как Эстремадура и Алентежу, были почти целиком во власти берберов. Бени Фераник правил племенем нафза в окрестностях Трухильо. Другой бербер, Ибн-Такит из племени Масмуда, которое взяло в руки оружие в Эстремадуре во время правления Мухаммеда, овладело Меридой, откуда были изгнаны арабы и берберы племени кетама, постоянно конфликтовал с Ибн-Мерваном, правителем Бадахоса, которого не мог простить за помощь войскам султана, когда они осадили Мериду. По крайней мере, так утверждал Ибн-Хальдун. Но самым могущественным кланом среди берберов был клан Бени Дхун-Нун. Их вождем был ужасный разбойник Муса. Он всегда и всюду действовал огнем и мечом. Три его сына были похожи на отца физической силой и жестокостью. Это Яхья, самый коварный и жестокий из всех, Фат, правитель Уклеса, и Мотарриф, правитель Уэте, наименее коварный из братьев. Каждый из них возглавлял собственную банду, которая грабила и убивала людей без разбора.