Уже в первые века существования церкви христиане с величайшим усердием сохраняли и переписывали книги. «У Оригена были выполненные с большой каллиграфической изысканностью экземпляры главных шедевров языческой древности». Кроме обычных переписчиков, у него на службе были несколько очень умелых в каллиграфии девушек, возможно монахинь, поскольку это искусство всегда было в чести в женских монастырях. Святой Памфил, священник-мученик из Кесарии, имел на службе много каллиграфов и сам не брезговал перепиской рукописей иногда для обогащения своей библиотеки, иногда для раздачи другим. В житии святого Власия, епископа Севастийского, сказано, что он с большим усердием и большим успехом занимался каллиграфией. Святой Лукиан, священник из Антиохии, тоже был каллиграфом; святой Иероним имел под началом большое число писцов, благодаря которым составил себе богатую библиотеку.

Но именно в мужских монастырях надо искать в Византии мастерские каллиграфии, единообразие, которое необходимо для безупречного переписывания рукописей. В продолжение всего Средневековья Константинополь оставался крупным «рынком книг» на Востоке, и этим он, несомненно, был обязан своим справедливо прославленным переписчикам, которые под разными названиями (каллиграфы, тахиграфы, оксиграфы, хризографы) работали в его монастырях, размножая или составляя книги.

Самым известным из этих монастырских скрипториев был тот, который Феодор Студит основал в своем знаменитом монастыре. Положения, которые он велел вписать в Конституцию монастыря, свидетельствуют о том, как важна была для Феодора точная и правильная переписка документов. Каллиграфам полагалось иметь в качестве начальника одного из них – протокаллиграфа, обязанностью которого было подготавливать пергаменты и выдавать задания подчиненным. Простым же переписчикам было предписано под угрозой суровых наказаний старательно заботиться о чистоте своей копии и оригинала, точно сохранять в копии разбиение на строки и промежутки между словами, которые есть в оригинале, верно отмечать точки и знаки ударения и во всем повиноваться приказам главного каллиграфа. Поскольку их работа уже была молитвой и даже более – постоянной проповедью, так как переписывать книги – значит, проповедовать рукой, значит, молча обнародовать спасительные слова и бороться с демоном при помощи чернил и пера, каллиграфы во время Великого поста освобождались от ежедневного чтения Псалтыри, которое устав предписывал всем остальным рабочим группам после первой утренней службы. Мы должны быть благодарны законодателю студийских монахов за то, что этим явно выраженным послаблением он засвидетельствовал, как важны были для него труды каллиграфов. Поэтому неудивительно, что под его умным руководством школа каллиграфов Студийского монастыря была своего рода питомником, где вырастали известные переписчики, чьи традиции пользовались авторитетом и чьи работы пользовались особенно большим спросом. Настоятель этого большого сообщества действительно, несмотря на многочисленные административные заботы и на разнообразные труды, подавал пример подчиненным ему монахам и умел находить время еще и для занятия каллиграфией. В надгробной хвале ему его ученик Навкрат прославил красоту его почерка, а его биограф, упомянув об этом его занятии, сообщил нам, что в его монастыре монахи с большим уважением хранили несколько рукописей, переписанных рукой самого Феодора, и добавил: «Это прекраснейшие рукописи».