Если говорить о теле человека и храма в связи с ритуальной чистотой, то внутреннее осквернение вызывает большую обеспокоенность, нежели внешнее, когда оскверняющие субстанции взаимодействуют только с поверхностью тела. Отсюда запрет на вход в гарбхагриху для категорий населения, которые не обладают достаточной степенью ритуальной чистоты и, как следствие, находятся на более низких ступенях социальной иерархии.

С точки зрения «телесной» структуры храма различные его части также обладают разной степенью святости и ритуальной чистоты. Поэтому центр обладает наибольшей святостью, поскольку святилище соотносится с головой, в то время как стены и проходы пракары соотносятся с руками, а ноги – с гопурамом. Кроме того, загрязнение, вызванное многообразием жизни на улицах, отождествляется с гопурамом и, следовательно, с ногами, или ступнями, в то время как чистота святилища, следовательно, головы, поддерживается тщательно регламентированными действиями.

Кроме того, голова отождествляется с наиболее тонкой и чистой субстанцией, которую представляют брахманы, а ступни – с наиболее грубой и нечистой субстанцией, которую представляют шудры (Parker, 2008: 164). Таким образом, концепция ритуальной чистоты-нечистоты изначально встроена в пространственную организацию храма, что соответствует общей концепции социальной иерархии[215].

Тем не менее, гарбхагриха – это не просто голова, но это также и чрево (гарбха), обеспечивающее защиту, рост и процветание. Это кажущееся противоречие, по мнению С. К. Паркера, лишь подчеркивает значимость чувствительности храма. Ибо храм находится в положении беременной женщины[216] (Parker, 2008: 165). И это еще один уровень символизма.

Гарбхагриха – эта та часть храма, которая возводится первой. Однако непосредственно перед строительством проводится важный ритуал – гарбханьяса (garbhādhāna или garbhanyāsa), который, по большому счету, символизирует не что иное, как оплодотворение (Rao, 1993: 60). Напомним, что данный ритуал включает в себя погружение в землю шкатулки с девятью драгоценными камнями, минералами и металлами, растениями и почвами, символизирующими созидание и плодородие (Rao, 1993: 60–61). После завершения ритуала на том месте, где теперь находится шкатулка, олицетворяющая матку, располагается каменная плита (ādhāra śilā). При этом помещение, возведенное вокруг матки и зародыша, считается его телом, а изображение божества, которое здесь будет установлено, – его душой (Rao, 1993: 61). Таким образом, храм, как живое существо, сначала зачинается и только потом он рождается. Так происходит рождение храма.