7) Усиленный пост, самобичевание и всякого рода умерщвление плоти — вредны и греховны, ибо здоровый дух может быть только в здоровом теле, а здоровье и бодрость необходимы для служения Господу.
7)8) Все, во что не вложено глубокого смысла, не достойно названия религиозного акта. Излишняя мелочность обрядов вредна, ибо заслоняет собой сущность религии.
8)9) Начала братства и равенства должны господствовать в делах людей как мирских, так и духовных.
9)10) Посредством постоянного духовного общения с Б-гом и сильной религиозной сосредоточенности можно достигнуть способности ясновидения, пророчества и чудодейства.
10)11) Праведник или цадик — это такое человек, который в наивысшей мере соединяет в себе все вышеозначенные качества, а потому более всех угоден Б-гу и особенно одарен Им. Роль цадика — посредничество между Б-гом и людьми. Через цадика достигается полное искупление грехов, земное и небесное благополучие. Благоговение перед цадиком — существенный завет веры[225].
11)С некоторыми из формулировок Дубнова можно поспорить, но в целом «теория Бешта» изложена верно. В связи с этим крайне интересно рассмотреть понимание Бештом тех или иных религиозно-философских понятий, которые здесь пока не затрагивались или затрагивались крайне поверхностно.
* * *
Человек представлялся Бешту непрестанным полем войны между сидящим в нем добрым и дурным началом — «йецер-тов» и «йецер а-ра», и одним из залогов победы доброго начала над злым, а потому и основным качеством, которое должен сформировать в себе еврей, Бешт называл «йират а-шамаим» — «трепет перед Небесами», что обычно не совсем точно переводят на русский как «благочестие» или «Б-гобоязненность» (ведь Б-га надо не бояться, а любить и служить ему именно из этой любви, а не из страха перед наказанием или желанием награды — как это ясно показывает одна из «стамбульских» историй).
Согласно одному из преданий, в посмертном явлении Бешта своим ученикам он сказал, что рассказывать людям надо отнюдь не о чудесах, которые он совершил, и не о его поучениях, а именно о его трепете перед Всевышним, так как именно это он и считал своим основным достоинством[226].
Отсюда и то значение, которое он придавал важности постоянного самоанализа, размышлений о своих поступках в уединении («итбодедуте») и искренней исповеди («видуе»). Такой самоанализ необходим, поскольку «Человеку следует знать: его дурные качества происходят от дурного начала, которое, распространяясь подобно проказе, поражает все шестьсот тринадцать органов. Действенный совет в этом случае: исповедь и раскаяние перед Творцом, ибо человек должен осознать, что источник его грехов — дурное побуждение, от которого и происходят его злые качества. Он должен поверить, что во власти Всевышнего изменить его природу и качества, освободить его от власти зла, присутствующего во всех четырех его основах, и привести его к добру. Именно об этом ему следует молиться»[227].