Если учесть, что он родился в 1753 году, то всю эту историю мы вполне можем отнести к осени 1752 года.

Агнон, основываясь на книге «Святые рассказы», расцвечивает эту историю необычайно яркими красками и утверждает, что речь в ней идет о рождении не младшего, а старшего сына Адель — р. Эфраима из Сиделкова:

«Много лет после замужества не было у нее детей, и, понятное дело, упрашивала она своего праведного отца помолиться за нее Господу, дабы отверз ее утробу. Тогда ответил ей Бешт и сказал: „Знай, что однажды ты будешь спасена одним из ближайших моих учеников“.

Один раз в праздник Симхат Тора, когда все ученики Бешта, благословенной памяти, веселились, и радовались, и плясали, у одного из них порвалась туфля. Тогда он закричал и позвал дочь Бешта, Адель, и сказал ей гойским языком: „Подавай мене патенки, та будешь мати дятенки“. То есть „подай мне туфлю, и будет у тебя сын“.

Услышав эти слова, сказал Бешт дочери: „Быстрее возьми туфлю и подай ему, да не стой!“.

И пошла она и искала, но не нашла. Тогда взяла башмаки, которые носила, и дала ему. И отозвался, и сказал ей: „Два патенки, та будешь мати два дятенки“. То есть „две туфли — двое сыновей будет у тебя“. Так и было. И понесла, и родила, и вот близнецы в утробе ее, один — рабби из Судилкова, а другой — рабби Барух из Меджибожа».

Разумеется, р. Моше-Эфраим из Сиделкова (1748–1800) и р. Барух из Меджибожа (1753–1810) не были близнецами, и этот пример еще раз показывает с какой осторожностью следует относиться к достоверности рассказов о Беште.

Если судить по дошедшей до нас переписке Бешта, он любил этих своих внуков и гордился ими, отмечая в письмах к р. Гершону выдающиеся способности мальчиков к изучению Торы. А дочери Адель Фейге суждено было стать матерью знаменитого р. Нахмана из Бреслава, основателя Бреславского хасидизма.

Впрочем, и внуку Бешта от р. Цви-Гирша р. Дов-Беру тоже суждено было остаться в еврейской истории: как адмору из Олинова и отцу р. Цви — адмора из Чуднова.

Как уже было сказано, Бешт содержал в Меджибоже большое хозяйство, центром которого был дом, в котором постоянно было множество гостей и во время трапез за стол усаживалось не меньше полутора десятка людей.

За несколько лет до смерти Бешт овдовел. Ученики и сподвижники начали настаивать на том, чтобы он взял другую жену, но Бешт категорически отказался. По его словам, он четырнадцать лет вообще воздерживался в постели, и родил старшего сына исключительно из желания исполнить заповедь «плодитесь и размножайтесь». Правда, из этих слов трудно понять, какой именно период своей жизни он имел в виду, говоря о воздержании в постели — раннюю молодости (к моменту рождения сына ему было 27 лет) или более поздние годы, но, как уже говорилось, из всех рассказов о Беште намеком следует мысль, что он всегда был крайне сдержан в своей супружеской жизни.