Майский не осознавал причины своего оцепенения, а лишь чувствовал в себе сильнейшее смятение и неуверенность. Ему казалось, что он выглядит крайне нелепо и невнятно; представлялось, что он неправильно держится, не так шагает, движется. Всеми силами он пытался взять под контроль свое тело, но от этого действия его становились только еще более топорными, а сознание вверглось в совершеннейший ступор. С огромным трудом Майский шел вперед, думая лишь о том, как бы скорее добраться до банка. Однако пройдя сосем немного, он вдруг заметил что находится возле дома родителей, и тут же направился к нему, не имея ни малейшего понятия, кого и зачем хотел там увидеть, не задумывался даже о том, ждали его или нет.

Оказавшись на лестничной площадке, Майский позвонил в дверь квартиры. Никто не открывал. Выдержав продолжительную паузу, он позвонил снова; затем еще, и еще — по-прежнему молчание. Тогда он наклонился и прислушался — в квартире была гробовая тишина. Не уловив ни единого звука, Майский отстранился и уставился на дверь. В растерянности стоял он несколько минут, не звоня больше и, в тоже время, не решаясь уйти, как вдруг неожиданная мысль озарила его: он выхватил было из кармана телефон, но вместо того, чтобы набрать какой-нибудь номер, молча вперился в него глазами. Кому звонить? Что и как говорить? — эти вопросы завертелись в его голове и, кажется, ни на один из них он не мог найти ясного ответа. Сознание Майского смешалось и он, недвижимый, лишь продолжал смотреть на телефонный аппарат. Внезапно раздался звук открывающегося замка и дверь, что находилась слева от него, отворилась. Все произошло в полнейшей тишине: этому не предшествовало никаких шагов, никакого движения, шума — дверь просто раскрылась в одно мгновение, резко и неожиданно, так что Майский с перепугу даже выронил из рук телефон.

— Здравствуй Максим, — раздался чуткий голос показавшейся из приоткрытой двери пожилой женщины — соседки Павла Федоровича и Юлии Романовны. Она была одета по-домашнему и очевидно не собиралась покидать квартиру.

— Здравствуйте, — ответил ей Майский, подбирая детали разлетевшегося при ударе об пол телефона.

— Дома-то нет никого, — продолжила старушка. — Сутра как все ушли, так и не появлялись… А ты что хотел-то? Скажи — я передам, когда кто-нибудь придет.

— Нет, спасибо… Я уже ухожу… Спасибо…, — поднявшись, отрывисто и невнятно пробубнил Майский, стыдливо пряча глаза и даже ни разу не взглянув на пожилую женщину.

— Если хочешь, можешь у меня подождать…, — добавила совсем сбитая с толку старушка вслед Майскому, который уже сбегал по лестнице, спеша оставить подъезд.