В гостинице забирая ключ от номера, он увидел, что в кресле сидит его Маруся. Он подбежал к сестре, поднял её на руки, и крепко прижал к себе.

  - Одни мы с тобой на свете остались, Мишенька. - Шептала Маруся, заливаясь слезами.

  Вечером Кононов освободил номер, и уехал с сестрой к ней на дачу.

  - Приехала, посмотреть. - Рассказывала Маруся, когда они пили утром чай. - Квартиру заняли, негде даже чемодан оставить было, так в училище и ночевала неделю. Потом стали учащиеся приезжать, чего болтаться у них на глазах. В воскресенье решила, сюда съездить. По документам наш посёлок пошёл под снос, летом сорок второго. Три дома разобрали на дрова, это те, у которых хозяева погибли. Мой не тронули, хотя я думала, что и его тоже разобрали. Как зашла, сразу поняла, что кто-то здесь жил в первую блокадную зиму.

  - А почему ты решила, что именно в первую зиму блокады? - Спросил её брат.

  - Все вещи на месте, кроме моих безделушек - бусиков и серёжек, да денежки, что на дрова откладывала, исчезли, и сумма была немаленькая, на три зимы бы хватило, и здесь топить, и в городе. В погребе остатки урожая картошки и капусты. Явно это урожай мой и соседей. В комнате, сгнившие и высохшие яблоки по полу рассыпаны. На столе грязная посуда осталась. Словно какая-то большая компания здесь обедала, да за собой не убрали. И ведь ключ от дома на месте за косяком лежал! Я думала, думала, да так ничего и не придумала. Спал мой таинственный жилец в кухне на топчане, и видимо зимой старые газеты читал, он их все из сарая сюда принёс. А потом кошка заявилась престарелая и облезлая. Как зашла в дом, сразу на топчан прыгнула и уснула. Словно знала она этот топчан, и спала на нём не раз. Я её отмыла, да себе оставила, она на Мурку отзывается. Хотя почтальонка сказала, что это кот, а не кошка. Вон он мой Мурка, по огороду шастает, бабочек ловит.

  Кононов посмотрел в окно и увидел толстого, рыжего кота, который неуклюже прыгал за последними осенними бабочками.