О, эта трезвая — слишком трезвая! — женщина Сусанна, аспирантка по физике, несчастная в личной жизни, а потому не верящая в счастье вообще! Что по-настоящему могла бы она сказать Оле — этой молоденькой и действительно очень хорошенькой девушке, которая, любуясь на себя в зеркало ванной, сравнивала свое отражение то с Венерой Веласкеса на одной из картинок художественного календаря для женщин, то с речной нимфой, место которой где-то среди сказочных тростников или на картине большого художника? Ведь она, Оля… Ах, кто знает, о чем думала милая девушка Оля, сидя на диване в комнате Александра Сергеевича, следя за своей позой, прической, клипсами, улыбаясь приветливо и глядя на окружающее как ни в чем не бывало? Кто вообще знает, о чем думают молодые красивые девушки?

Тем временем на кухне Давид и Орлов, глядя на Майю с большим удовольствием, рассказывали ей что-то «этакое»… И Орлов уже машинально нащупывал в кармане пиджака блокнот, чтобы записать — как бы между прочим спросить… — очень соблазнительный сейчас, ну просто необходимый свеженький телефон. Хотя кандидат Орлов и был порядком навеселе, но от танцев с Майей уже отдышался, волю в кулак собрал, и мозг его опять работал в нужном направлении и достаточно четко. От утомительных танцевальных движений он теперь удачно перешел к более легкому, и может быть, более эффективному средству — словам…

Случайный сообщник, компаньон Орлова, Давид Леонидович, напротив, совсем не был настроен так дальновидно и меркантильно. Он просто развлекался, просто-напросто поддерживал компанию на этом празднике, не ожидая никаких особенных фейерверков, но и не отказываясь, впрочем, от тех искорок, которые время от времени проскакивали и к нему. Проводивший накануне праздника в больницу жену и навещавший ее чуть ли не ежедневно, он, однако же, оставался на праздничные вечера в одиночестве, а потому решил привести к Вале одну из знакомых студенток — Олю Морозову, хорошенькую первокурсницу, с которой у него как раз начали устанавливаться очень приятные, хотя и чрезвычайно платонические — что, конечно, естественно — отношения. Впрочем, сейчас он не без удовольствия следил за порывистыми движениями яркой Майи.

13

13

Буквально в трех метрах от Орлова с Давидом и Майи, за прикрытой кухонной дверью, в темной прихожей стоял и курил законный супруг веселящейся, как ни в чем не бывало, Майи лаборант Института автоматики и точной механики Виктор, которого хозяин дома Александр Сергеевич наделил порядковым номером 2. Незаметный, маленький ростом, русоволосый, бесцветный, «Виктор-2» стоял в темной прихожей, курил. И слышал все. Нет, лицо его было абсолютно сухо и даже не наморщено — ни одной печальной или горькой гримасы. Он просто стоял и курил. И все. И только, пожалуй, одна разборчивая мысль была сейчас в оцепеневшем его мозгу: «Зачем было выходить, если не любит». Даже без вопросительного знака. И вдруг внезапно…