Но Виктору-2 вовсе не было дела до их трусливых, насквозь пропитанных мелкобуржуазной моралью, даже можно сказать вполне мещанских, микроскопических мыслей, нет… Спокойно, просветлев душой и лицом, подошел Виктор-2 к аквариуму, присел на корточки возле него, вздохнул прерывисто, как ребенок — и погрузил умиротворенный, благостный, светлый взгляд свой в этот яркий, словно бы солнечный мир. И утих тета-ритм, появился устойчивый альфа-, и в успокоенном мозгу мужа легкомысленной Майи, как в кинотеатре, где показывают диснеевский фильм, замелькали картины и зазвучали мелодии — такие всем понятные, такие для всех приятные, такие объединяющие и лишь чуть-чуть, совсем чуть-чуть нереальные. Замирая от радости, воображал Виктор, как лазил бы он по этим длинным изгибающимся желто-зеленым ветвям, как прятался бы в ракушках и камнях, как парил бы в воде над этим чистым и светлым песчаным дном, усеянном пестрыми камушками, как подружился бы с меченосцами, и те поочереди возили бы его на своих спинках — и дух захватывало бы от скорости, с которой яркая рыбка пересекала бы волшебный мир, как гонялся бы и хватал за хвост гуппи. И не надо было бы думать, решать проблемы сталь непосильные, не надо было бы мучиться.

Но непрочно воображаемое волшебное счастье. Гаснет фильм, стихает музыка, зажигается в зале свет… И объединившиеся было в своей мечте люди вновь в странных очках как будто бы видят друг друга, принимают позы, модулируют голоса и замечают друг у друга в глазах не соринки — бревна. И кривые или длинные носы, и обвисшие щеки, и морщины. И не приходит никому в голову, что сосед твой, может быть, думает и чувствует так же, как ты, а то, что он бранится и делает пакости, может быть, потому лишь и происходит, что именно это самое он видит и от тебя — а может быть, ты вообще все это вообразил, меряя по себе? — и почему-то никто не в силах порвать этот противоестественный замкнутый круг. Почему?

Так и случилось с Виктором-2, когда почувствовал он вдруг прикосновение к своему плечу сзади и, вздрогнув, поднял глаза и увидел над собой любимое и ненавистное, ласково улыбающееся, коварное, красивое и нежное, разгоряченное сейчас лицо Майи.

14

14

— Что с тобой, Витенька, мальчик мой? — очень тихо спросила она, но так, что в глазах у него потускнело, а в мозгу опять бешено заплясал тета-ритм. И словно мощной авиа-катапультой выбросило его из аквариумного мирка, тихой гавани, и вновь почувствовал он себя маленьким, слабым и одиноким, лаборантом, получающим в месяц 82 р. с вычетами, мужем красивой жены, на которую даже при нем определенным образом смотрят и которая, конечно, дала кому-то из тех двоих на кухне рабочий свой телефон, но он, Виктор-2, никогда не узнает об этом.