— Откуда ты знаешь?

— Батя рассказывал, что всегда так делают.

Мышкин замер.

— Что же делать?!

— Посвети на сцену, — прошептал Петя.

— Увидят.

— Свети!

Кирилл направил луч мобильника на экран.

Там где был деревянный помост, с правой стороны зияла дыра — туда вполне можно было залезть.

Мышкин понял быстро.

Высоко поднимая ноги, чтобы не зацепить какой-нибудь мусор, он поскакал к дыре. За ним, вытянув руки, побежал Петя.

За секунду до того, как основная дверь в зал отворилась, они умостились под сценой. Петя едва переводил дух — от страха у него заболел живот и мутилось в голове. Кирилл сжал его руку.

— Ну, где? Только давай быстрее, неохота торчать в этом вашем притоне, — раздался громоподобный голос отчима.

— Сейчас, сейчас… — снова заскулил парень. Он потоптался у входа и направился… кажется, Петя ощутил, как его штаны наполняются горячей влагой. Парень шел к сцене. Прямиком к дыре, где они сидели.

Кирилл тоже это слышал. Он сжал Петину руку так сильно, что кажется, готов был проткнуть ее своими плохо остриженными когтями.

Парень подошел совсем близко, закашлялся. Они слышали его частое дыхание, вырывающееся с противным свистом. Дыхание страха.

Потом увидели, как в дыре показалось рука и пошарила за углом деревяшки, прямо возле ноги Мышкина — тот инстинктивно отдернул сапог. Они сидели, не шелохнувшись, прижавшись друг к другу, понимая, — одно лишнее движение, один вздох, чих, и все — конец. Петя даже не представлял, что сделает с ним отчим. Скорее всего, убьет прямо здесь. А Мышкин, наоборот, очень даже хорошо представлял, что с ним могут сделать мужчины с веселыми добрыми лицами в серой униформе.

Кажется, этот парень никогда не нащупает свой пакетик, содержимого которого они разглядеть не могли. Рука панически металась, хрустнули колени парня, он хотел засунуть в дыру свою голову, но тут указательный палец нащупал край целлофана и он воскликнул:

— Есть!

— Давай сюда. Поторапливайся! — отчим не кричал, не угрожал, но было понятно, что лучше ему не возражать.