Люди в черном были настоящие мастера. Безупречные, как искусство. Великие творцы своего ремесла. Авторитетные кулаки. Не боящиеся нестоящего, не гнетущиеся сомнениями будущего. Их действия были наполнены такой уверенностью и полным сознанием того, что они делают, что думалось мне: нет и не будет у них когда-либо по-настоящему опасных врагов, могущих с ними соперничать на ровных. Такова их сила. Таково их мастерство. Полное сознание того, что они знают, чем владеют, на что способны. Потому воля их, состояние духа намного выше, чем у любого в грош живущего.

Они не преследовали, не добивали. Удостоверившись, что агент исчез, также незамедлительно сошли со сцены. Ни слуху, ни духу. Да и кому было присматриваться к ним, если одна мысль владела хвалеными потрясателями. Мы вернулись за своими товарищами. Впечатление — будто кратковременный смерч прошелся по докам, и мы пострадали от злого духа природы.

Вот все, что я хотел рассказать. Не думаю, что на этом закончились наши встречи с монастырем. Они показали нам высшую организацию, серьезность своих намерений. Недальновидно мы поступили, выступив против Шао. Пусть дальше говорят следующие. Я все сказал. Больше, чем сделано, мы не смогли бы сделать. И я не вижу, кто бы смог сделать больше.

Кин осмотрел зал, ожидая выкриков. Но зал молчал под впечатлением слышанного.

Боязливая тишина застряла в воздухе. Кто-то встряхивался, скидывая оцепенение, кто чесал голову в надежде расслабиться. Трудно было предположить, что так все получится, что наступившее будет таким неопределеным, гнетущим.

Сан Настойчивый сидел, не поднимая головы. Он был придавлен. Не знал, что думать. В словах Кина было столько указующего на него, что вступать снова в перепалку было опрометчиво. Но гнев поднял его. Сидеть, значит признать все, что говорят противники. Могут оставить за бортом событий. Людская память — секундная вещь. Минута — острота размыта. Минута — и только некоторый сгусток времени еще как-то напоминает о былом, а в некоторых умах даже и этого не остается. Симпатии и того короче. Нужно слово. Слово размывающее.

— Меня печалит то, с каким жаром неудачу первой операции взваливают на мои, согбенные нелегкими думами о вас, плечи. Я, червь земной, пытающийся на поверхности жизни найти ростки довольства и удачи для нас всех, оказался придавленным чьей-то ногой. Теперь что? Уползать снова в землю, когда мы уже знаем, что и как делать. Когда есть контакт с властями?

Когда и где не было потерь? — повысил голос. — За девкой бегаешь и то теряешь. А здесь, когда на карту каждый раз ставятся ставки, превышающие наше представимое, всегда есть потери. Опускаться до шумного базара бабьей склоки не дело бойцов, чья жизнь соткана из каждодневных опасных ситуаций.