— Сколько их?

— Не более двадцати.

— Пок, а как они держат такой дикий темп? — в сердцах гаркнул, скорое для себя, Чан. — Они тоже вторые сутки на ногах.

— Не знаю. Они легче одеты. Мы выдохлись из-за жилетов. Они выбирают кратчайшие пути, мы плутаем по перевалам.

Чан не слушал хриплый тон уставшего лейтенанта. Тупо уставившись на карту, скорее по инерции, раздумывал. От времени и усталости как-то сгладилось острое ощущение значимости операции для него лично. И вообще, для чего? Привычка делать свою работу так, чтобы ее нутром понимали даже враги, руководила им, направляла. Да еще обретенное чувство той профессиональной гордости, которая всегда владела им и которая сделала его тем, кто он есть. Но сейчас следовало менять некоторые методы, искать другую тактику, другие подходы, приемлемые для контакта с противником, более проворным, оказавшимся сплоченным, по военному организованным. Невооруженным глазом видно — это не банда. Преимущество в военной силе исчезало в недосягаемости соперника. Так классически был предугадан путь беглеца — и на тебе. Вса получалось хорошо до тех минут, пока действовала абстракция неприкосновенности. Но Чан потерь не имел. Поэтому все подчиненные силы переправлял сейчас на аккордный эндшпиль всей операции. Единственное, что его терзало и едко жгло самолюбие, так это то, что самостоятельных действий, ведущих к перехвату инициативы, произвести не мог. Он все более становился не участвующим лицом. Для его деятельной, аналитической натуры подобное положение было болезненно. Не то, чтобы он был агрессивно настроен претив какой-либо оппозиции. Его должность требовала угодить вышестоящим инстанциям. Но и это не столь угнетало его. Больше принижало то, что он, государственный чиновник, наделенный немалой долей власти и возможности, получает предметный урок, как надо пользоваться тем, что имеешь на руках.

Это искусство. Это дерзость. Это вызов. Это…

Чан заскрипел зубами.

Это просто отчаянные парни, которые решили защищать свое, используя при этом все свое умение и что-то еще. Что это «еще» — хотел бы знать полковник.

Темно.

Надо решать. Немедленно. Но что? Перекрывать долину. Отсечь монахов. Вертолеты. Придется рисковать.

— Лейтенант, — успокоившись, заговорил в микрофон полковник, — дайте группе короткий отдых и следуйте за отшельником. Попробуйте отсечь их от агента.

— Есть! — снова, как и днем, сипло ответила трубка.

Но сам Чан мало верил в возможность выполнения. Его больше волновало сейчас, как монахам удается выполнять маневры вдали друг от друга. Нельзя все точно продумать и предугадать на несколько дней вперед. Такого не может быть. Он тронул радиста…