Генерал, сохранивший на своем беспокойном месте выдержку, порядочность, государственный разум.

— Обидно, когда над нацией подтрунивают, смеются, ни во что не ставят. Над великой нацией.

— Какой мрак в вашей голове. Это от возраста. И это точно. Вам нужен длительный покой, перемена климата, местности.

Генерал промолчал.

— Вы не обижайтесь. Раньше, когда у вас было больше твердости, карьерной напористости, вы не вдавались в развлекательные философские пустоты. Вас интересовало дело. Дело прежде всего. Сейчас, когда времени у вас больше, когда всеми практическими делами ворочает Чан, у вас появились минуты, которые начинают бомбить вас тем, что вы слышите от других, не из своего круга. Массы правы, но их правда — правда сегодняшнего дня. Поймите, государственный человек должен смотреть много вперед и со всех сторон. И с высоты того места, на котором находится. Иначе восторжествует республиканская анархия. Это чревато потерей государственности. История знает примеры на этот счет. Жесткая централизация власти и порядков должна быть выше житейских рассуждений толпы. Здесь разные точки зрения неуместны. Не вам таскать мешки с рисом. Не вам с кули решать общий вопрос.

— Это та же звонкая пустота. Интересы крестьянина и члена правительства в вопросах жизнеутверждения нации не расходятся, — генерал говорил расслабленно, но старался не терять глаза Теневого.

— Знаете, любезнейший, подобное я уже слыхал. Это мне на кое-что намекает.

— Значит, не у одного меня сплошная сумятица в голове.

— Что вы все о родине заголосили? Неужели и вправду очередной подъем национальной сознательности? Странно. Если такое поветрие охватит многие головы, то дело может кончиться большим бунтом.

— Нам далеко до подобной прозорливости. Сумбур в голове еще не есть логика и ответ на внешние события.

— Уже лучше, — но упор глаз Теневого не ослабевал. — Сейчас я снова вижу, что вы тот же, которого мне приходилось знать раньше.

— Покорнейше благодарю, но меня это мало успокаивает.

— Хм-м, независимость. И это, наверное, вы почувствовали твердо. Кроме отставки вам ничего не грозит. Хорош гусь. Спелся. А может быть и снюхался. До чего же вы все упорно в солисты лезете. С чего бы это?

Генерал про себя улыбнулся. Всe же ему иногда импонировол Теневой логикой своей боязливости. Тот всегда тонко чувствовал, когда человек начинал не бояться его, обретал духовную независимость.

— В солисты гордость и достоинство лезут, когда видят, что ум не много помогает.

— Чувственность непозволительно вами овладевает. Чертыхаетесь от излишней свободы, в крайность бросаетесь. За той же риторикой прячете свои узкоместнические помыслы.