— Такого не может бьпь. Простым людям нечего прятать в запасники души.

— Но ты-то не простой.

— Я? Что я, — генерал махнул рукой. — Мой век на закате. Я не могу уже идти к более сложному. Я простею.

— Хмырь вы, товарищ генерал. Еще тот. Я догадываюсь, к чему клоните, но подумаю еще над этими словами. Хотя подобные монологи меня интересуют постольку-поскольку. Не буду интриговать вас: скажу только, что я очень о многом догадываюсь.

— В свою очередь, смею уведомить вас, и я очень о многом, но не только догадываюсь.

— Не стоит шуметь словами. Ваше может остаться при вас.

— Трудно сказать.

— Хватит! — Теневой повысил голос. — Довольно! Не ту тему мы шагаем. В настоящий момент меня не удовлетворяет постановка дел служб обществешой безопасности в центре и на местах, отдельно в Шанхае.

Теперь генерал пристально, атакующе посмотрел на Теневого.

— Раньше вы меньше интересовались службой, и в частности на местах. Свыше получено добро, причем здесь ваш глаз?

— Вот как заговорил. А я-то все верил, что сможем прийти к общему знаменателю. Кабинет не знает того, что известно мне.

Генерал понял, что Теневой провоцирует его на дерзкий ответ и что запись беседы использует против него. Начал играть дешево, но сердито.

— Вы не далекий политик.

— Не зарывайтесь. Ваше кресло ниже моего. Не вам судить-рядить.

Голос человечка терял учтивость, стал шипящим, злым.

— В настоящий момент обстоятельства не над местами, над личностями.

Генерал тоже отбросил некоторый покров вежливости.

— Ну, и… — Теневой напрягся.

— Вы очень зря сделали, что поторопились с Патриархом. В своем кругу он великий человек, высокочтимый.

Маленький резко махнул рукой.