— Погиб капитан Тян. Кого вы предложите на его место? — Маленький оскольно прищурился. Что он надеялся услышать, предлагая провокационный вонрос?

Но генерал держался споконо.

— Через сутки мои сотрудники подадут вам списки кандидатур.

— К этому времени я покину Шанхай. Что вы лично предложите?

— Я не занимаюсь этими вопросами. Опытного сотрудника я не дам, а молодых еще плохо знаю.

— Что ж, посмотрим. Генерал встал, поклонился.

Его осторожная походка еще долго маячила перед озлобленным взором Теневого.

Глава тринадцатая

Глава тринадцатая

Так пусть звучит не реквием, а скерцо…

Горы наступали, расступались, уходили в стороны, назад. Медленно перемещались перед глазами, молчаливо смотрели вслед.

Впереди граница Индии.

Было доволыю холодно. Сыро. Поэтому непривычно и неожиданно показалось путникам явление: отшельник-аскет сидел на придорожном камне и медленно, в такт своим молитвам, качался из стороны в сторону.

Рус прошел бы мимо. Он достаточно видел подобное и в своих бдениях также часами сидел, глубинно размышляя о жизни. Но что-то заставило его пригнуться, посмотреть отшельнику в глаза. Тот бешено смотрел перед собой. Грязные капли слез медленно скатывались по загрубелому лицу. Это поразило Руса больше всего. Он тронул безумца за плечо. Тот, не реагируя на него, гнусно верещал:

— Мщенье, черное мщенье тому, кто посмел поднять руку на святого человека. Все небесные кары в глаза и чрево преступника. Весь огонь преисподней святотатнику. Чтоб задохся сей в величайших муках плоти, а разум стенал еще более. Проклятия. Проклятия на голову того упыря и его племени. Огонь им, огонь! — уже не шептал, но выкрикивал схимник.

Рус тверже дернул за лохмотья.

— В чем дело, благороднейший? Почему твои уста извергают столько каленой язвы?

Аскет перестал качаться. Пляска бешенства в глазах замедлилась. Он тупо уставился на Руса. Потом опустил каленый взир.

— Кто ты, мирянин? Почему прерываешь мою скорбь, мои стоны? Видишь, я весь в слезах. Ступай прочь, не мешай душе излиться.