— Бес попутал. Учудил. Старого за малым послал. Наваждение. Где-то нечистая рядом витает. Коу, немедленно нужно выезжать.

…Черным сквозняком внесся Рус в тренировочное помещение, сшибая с ног зазевавшуюся охрану и учеников. Центр зала пробуравил, оставив на полу с дюжину бойцов. Занимающиеся сначала опешили, однако через две-три секунды ощетинились палками, трубами, цепями.

Но резкий, гортанный окрик прорвал единым махом все приготовления секции.

Обернулись.

Человек, в строгом черном кимоно с резко контрастирующими животрепещущими огненными драконами на нем, величественно стоял у входа и гипнотизирующим взглядом медленно обводил зал. Властный глаз его смотрел вперед пронзительно и устрашающе. Лицо яро наполнено видом благой мести. Левая рука, приподнятая вперед-вверх ладонью к небу в положении торжествующего Будды, сжимала строптивые души учеников. Правая ладонь, вниз в сторону, приземляла всех их обратно к земле, напоминая о мощи стоящего и мизерности наблюдающих. Металлический голос вседержащего неба заставил вздрогнуть и затихнуть.

Замерли: и, словно под мощным гипнозом, повиновались магической силе жестов и занебесных звуков.

Это был Ван — Чемпион всех чемпионов последнего времени. Движения его были в высшей степени богоподобны.

— Заблудший тлен! Плотью гнилые и чахлые. Убогие умом! Падшие совестью! Недостойнейшие праведных очей «Великого лотоса»! Мигом поверните свои стопы неразумные к стенам и зрите одного из потомков мастеров прошлого, ветреными отбросами коих волею судеб оказались ваши юродливые наставники. Сможете понять — ваше. Нет — выше плотского самосозерцания вам не подняться.

Медленно, величественно Ван развернулся к боковой двери. Руки плавно разошлись в стороны ниже плеч, пальцами в положение «наказуемого покаяния» (глаза орла), ладонями вперед.

Рус сильно метнул большой нож в дверь. От увесистого удара оно со скрипом отворилась. За ней, уже наготове, стояли пятеро наставников: каждый либо с саблей, либо с роговыми ножами и нунчаками.

Они зло выступили вперед. Головы нагло вздернуты, но в глазах растерянность, рассеянный бег зрачков. Руки неосмысленно водят оружие.

— Смелее!! — неземно загремел Ван.

Показалось, будто земля рядом раздвинулась и оттуда пахнуло жутью обреченности, неодолимостью момента.

— Расторопней! — гулко и темно катился голос Чемпиона. — Также, как ваши мерзостные шкуры выступили против миренного Патриарха. Негодяи! Тлен — ваше место. Презрение на все века. Руку на совесть поднять. Смелее, тушеные ублюдки.

Пятеро медленно приближались. Но чем ближе подходили они, тем мельче были их шаги, больше неуверенности отражалось на их лицах.