— Сударь, — сказал Жак, задыхаясь от гнева, — я не знаю, что меня удерживает от желания дать вам пощечину, которую вы вполне заслуживаете!

— Насилие? Неужели я должен позвать моих лакеев?

Жак оттолкнул его.

— Нет!… Я все-таки ваш гость… Пройдите, пожалуйста, в гостиную… Я выйду к вам через несколько минут… И так как вы жаждете объяснений, то мы увидим, будете ли вы сами в состоянии дать мне те, которые я потребую!

Его голос был тверд, глаза сверкали, так что, несмотря на всю свою дерзость, де Белен был почти испуган.

— Вы меня слышали? — продолжал Жак. — Ступайте!

— В самом деле? — воскликнул де Белен. — Вы имеете право говорить таким повелительным тоном?

— Сударь, я не знаю, что вы называете светским этикетом… Но я позволю себе заметить, что вот уже дважды вы упрекаете меня в том, что я принял ваше гостеприимство…

— Хорошо, — сказал герцог, вдруг успокаиваясь, — я вас буду ждать в гостиной, только, пожалуйста, поторопитесь…

— О! Разумеется!… Я сам спешу узнать, в чем дело!

— В этом отношении вы будете вполне удовлетворены.

Де Белен вышел. В ту минуту, когда он входил в гостиную, к нему подошел лакей, подавая письмо.

— Да-да.

Де Белен взял поданный ему конверт и, погруженный в свои мысли, не читая, опустил письмо в карман. Потом стал нетерпеливо ходить взад и вперед по комнате.

— Да, это негодяй, — шептал он. — Можно не сомневаться, что этот враг, а я чувствую, что он мне враг, был послан Манкалем, затем, чтобы…

Он вдруг остановился и с гневом топнул ногой.

— Этот Манкаль знает все мои тайны! Разве он не подслушал моего разговора с Сильвереалем? Этот дуралей-барон имеет манию постоянно вспоминать прошлое, как будто оба мы его не знаем! Так что теперь я во власти этого Манкаля… и де Шерлю, который, может быть такой же Шерлю, как я Белен!

Он опустился в кресло.

— Благоразумно ли начинать борьбу? Не будет ли для меня выгоднее заключить союз?

Он задумался.