— Я, скорее всего, допустил оплошность. Я слишком погорячился!… Черт возьми!… Да и этот авантюрист тоже… Он чуть ли не хотел дать мне пощечину?… Правда, я был груб… Истинная сила заключается в том, чтобы стоять выше эмоций… Я не забуду больше об этом…

В эту минуту дверь отворилась и вошел Жак.

Он был очень бледен, и в его наружности было столько истинного благородства, что де Белен поднялся, испытывая невольное уважение.

Жак спокойно подошел к нему.

— Милостивый государь, — сказал он немного дрожащим голосом, — мы обменялись сейчас ужасными словами, я позволил себе произнести угрозы, в которых раскаиваюсь, и теперь уже совершенно спокойно пришел требовать объяснений, которые вы обещали мне дать.

Странная вещь, это вступление, полное достоинства, произвело впечатление прямо противоположное тому, которое мог бы ожидать всякий посторонний свидетель этой сцены.

Де Белен подумал:

— Как он ловок! Как хитер… Посмотрим, кто кого…

Он поклонился Жаку.

— Я охотно забуду, — сказал он, — резкие слова, вырвавшиеся у вас, так как, признаться, я был виноват первый… Я поступил, как мальчишка!…

— Что вы хотите сказать? — с беспокойством спросил Жак.

— Э! Боже мой! Все очень просто!… В порыве раздражения я забыл, что вы уже давно должны были быть готовы к этой сцене.

Жак до крови прикусил себе губы.

— Клянусь вам, господин герцог, что я вас не понимаю.

— Поэтому я готов объясниться… Садитесь здесь, напротив меня, и поговорим серьезно… Я могу стать вашим другом или врагом, как захотите. Это будет зависеть от вашей откровенности.

— Мне нечего скрывать… И вам хорошо известна вся моя жизнь…

— О, да! Дядя Жан… Его сестра!… Затем чудесное открытие графа де Шерлю… Я отлично помню все это! Но… я знаю жизнь… я так же хорошо изучил высшее общество, как и низшее… Мне можно все сказать… С какого времени вы стали другом Манкаля?

— Милостивый государь, сейчас, говоря о Манкале, вы назвали его негодяем и… вором. Предположить, что я был его другом, это значит оскорбить меня!

«Он ловко выпутывается из затруднений, играя словами, — подумал де Белен, — положительно, он очень ловок!…» Боже мой! — продолжал он вслух, — я сожалею о вырвавшихся у меня эпитетах. Только признаюсь, что меня крайне неприятно поразило его исчезновение…

— Манкаль исчез?