Острая боль пронзила его, и он надолго забылся, спрятав лицо в ладонях, чтобы заслониться от всего мира и хотя бы в мыслях побыть с той, которая подарила ему жизнь и ушла, не успев подарить ему свою любовь.

После долгого молчания, во время которого старик не проронил ни звука, Егор, наконец, смог вернуться к прежней теме разговора. В груди все еще подрагивало, но он превозмог свою слабость.

– Кто такая Жанна, профессор? – спросил он.

– Жанна моя приемная дочь, – ответил Никитин. – Она моя дальняя родственница, оставшаяся без родителей. Я взял ее на воспитание, а затем уехал с ней за границу.

– Вы жили за границей?

– Долгие годы. Когда Союз распался и я остался без работы и средств к существованию, я вынужден был принять предложение одного американского института.

– Вы занимались там своим проектом?

– Не совсем. Видишь ли, Егор, мы с твоим отцом работали для нашей Родины. И делали наши открытия во имя ее силы и процветания. Поэтому отдавать их нашим врагам, пусть и бывшим, я считал себя не вправе. Нет, я занимался чем-то похожим на то, что делал здесь, но это было совсем другое… Больших успехов я не достиг, но на жизнь и на оплату образования Жанны хватало. А большего мне и не требовалось.

– А на Жанне вы не опробовали вашей методики?

Никитин улыбнулся.

– Жанна – удивительная девочка. Ее дар по-своему уникален. Ты ведь ощутил его на себе, не так ли?

– К сожалению, я это не сразу понял.

– Ничего, она не желала тебе зла. В отличие от тех, кто хотел тебя использовать.

– Вы о Вадиме и Берге?

Профессор кивнул.

– Во всяком случае так они мне представились.

В его голосе слышалось легкое презрение.

– Так вы знакомы с ними?

Профессор вздохнул.

– К сожалению. Полтора года назад они вышли на меня и предложили возобновить эксперимент. Обещали полное финансирование и любую помощь. Выступали они от лица одного известного российского института, и я клюнул на эту удочку. И как было не клюнуть? Ведь я возвращался на Родину. Старый дурак, как я сразу их не раскусил? Впрочем, довольно быстро я понял их гнусные намерения. Они хотели, чтобы я усиливал способности к ясновидению у людей, которые станут зарабатывать для них большие деньги. Я отказался наотрез. Я мог бы работать во имя великой цели, но во имя денег – увольте. Они пытались мне угрожать, но что мне их угрозы? Я знал, что неизлечимо болен, и только посмеялся им в лицо. Но они нашли мое слабое место.