Парень сразу заметил, как Юля от этого погрустнела.

— Извини, со времени нашего знакомства, даже чуть раньше, я перестал писать. Из-за творческого кризиса, — попытался он загладить свою вину оправданиями. — Старым хвастаться не хотел, нового пока еще не создал. Решил держать все это до поры до времени в тайне.

— Почему же сразу хвастаться? — взглянула на него девушка.

Виктор хотел, было, дать объяснения, но Мишка его перебил:

— И вот, эта утонченная натура попала под влияние того чудовища. Разве такое допустимо? Ведь, честно говоря, после тогдашней передряги, даже в моей чугунной голове произошел какой-то сдвиг…

— Вплоть до того, что ты рэп начал экспромтом сочинять. И даже пытался его тут декламировать, — вставил Андрей, и ребята заржали, словно трое молодых жеребцов.

— Я его не декламировал, я пел, если это вообще поют, — еле выговорил сквозь смех Мишка. — Что же я мог с собой поделать, если мне вдруг сочинять стихи и петь страшно захотелось?!

— Подожди, так тебя тоже на сочинительство и песни потянуло? — схватил его за руку, чуть выше локтя, Виктор.

Баламут повернул к нему голову, сделав очень удивленное лицо:

— Да еще как! Все нутро перевернулось от желания. Это лицо словно запустило во мне некий механизм. А ты? Тебя оно тоже заставило подумать о песнях?

Услышав ответ Баламута, Виктор весь как-то сник и на несколько секунд замолчал, ужав губы. Когда он заговорил снова, жизнерадостности в его голосе было не больше, чем в звуках скрипящего на осеннем ветру одинокого фонаря:

— Не лицо призрака подчинило волю и вселило желание петь, а его глаза.

Американцы в это время негромко перебросились парой реплик.

Бэн, с помощью скачанных через интернет баз данных, задал компьютеру нужные параметры, в результате чего умная машина отыскала во всей записи снятого на камеру материала оптимально четкий кадр «лица туманной девы». После этого очкастый парень предоставил его Куперу, чтобы тот посмотрел.

Дабы увеличить изображение, Джон щелкнул несколько раз кнопкой экранной лупы.

Лицо приблизилось, распахнув свои ГЛАЗИЩИ …

— Что? Глаза? — продундел Мишка, скорее от неожиданности сказанных Виктором слов, чем от желания понять, — в чем же тут все-таки дело. — Глаза — не глаза, а стих у меня, вроде, ничего получился. Хочешь… послушать…?

На этот раз шутка с рэпом, как, собственно, и сам рэп, не прошли, ибо Андрея, Лёгу, потом Юлю, и даже самого Мишку, захватило то, что они услышали от Виктора.

Парень говорил тихо, но с необыкновенным выражением, — на распев, постепенно повышая тон голоса и увеличивая громкость произношения: