Мэт толкнул отца локтем:

— Куда они понесут его?

— Наверное, домой.

— Мы пойдем с ними?

Саймон помедлил.

— Нет, — сказал он наконец. — Не стоит. Продолжай вести себя так, как будто ничего не случилось. Крестьяне сами разберутся с этим. Это их проблема, не наша.

Но, когда крестьяне понесли Цю прочь, он несколько мгновений стоял, глядя им вслед — шляпа защищала его глаза от света солнца, а мозг взвешивал и прикидывал план.

Наступил вечер. По мере того как сумерки сгущались, в долине становилось все прохладнее. Саймон медленно брел домой с Мэтом. Они почти не разговаривали, наслаждаясь окружающей природой и резкими ароматами сумерек. Среди рисовых стеблей начал клубиться туман, смягчая унылый безжизненный пейзаж. Когда группы крестьян обгоняли двух иностранцев, некоторые из них вежливо улыбались, получая в ответ такие же улыбки. В деревне не бывает хорошего времени суток, но из всех плохих — вечера были самыми лучшими.

Таков был Чаян: жизнь в нем означала работу, а работа была жизнью.

Крестьяне вставали вместе с солнцем, отправлялись в поля, возвращались на пару часов домой поесть и снова уходили, а поспевали домой, когда уже темнело. Даже женщины во время уборки урожая работали в поле, помогая жать рис. Это была тяжелая работа, от которой спина разламывалась. Потом рис надо было связать в снопы и высушить, прежде чем обмолотить, провеять и прошелушить. И со всем этим полагалось успевать до следующего урожая, когда весь процесс вновь повторялся сначала. Зимы в этих краях были короткими, с редкими заморозками и обилием дождей.

Джинни, как всегда, вышла встречать Мэта и Саймона к краю поля. Она оказалась самой слабой из Юнгов и присматривала за домом и детьми, слишком маленькими, чтобы работать. Еще на ней была кухня.

Она взяла Саймона под руку, и они направились к дому.

— Устал?

— Да.

— Ты голоден?

— М-мм.

Она подняла голову и увидела, что муж смотрит на нее с нежностью, но в то же время испытующе. Она знала, что он все еще не пришел к окончательному мнению о ней. Ну что ж, сказала она себе грустно, тут уж она ничего не может поделать, ей остается только ждать и надеяться.

Саймон вошел в комнату и швырнул свою шляпу на стол. Он не хотел расслабляться. Как только он садился за стол, он бывал готов упасть и уснуть, но ему еще многое надо было сделать до ночи. Кроме того, ему хотелось взглянуть, что там с Цю.

У внешней двери в стене, отделявшей старую часть дома от новой, собрались люди. Немного поодаль от всех стоял Минчао, заложив руки за спину. Саймон подошел к нему и тронул парня за руку. Минчао вздрогнул, посмотрел испуганно вверх и улыбнулся.