— A-а, да, много!

— Тогда вы должны заваривать в кипятке эту траву и еще другую, которую я вам дам, и давать этот настой больному.

Кайхуэй сделала шаг назад и ткнула пальцем в Цинцин:

— Это она будет настаивать травы. Он не мой муж.

Цинцин вздрогнула, но с готовностью закивала, радуясь возможности помочь мужу.

— Хорошо, — сказала доктор. — Мне пора. Вы… — Она подозвала Цинцин поближе. — Подойдите, пожалуйста, сюда, я расскажу вам, как делать настой и как применять другие травы. Я покажу и как перевязывать рану.

Саймон посторонился, дав Кайхуэй пройти. Она натянуто улыбнулась и норовисто тряхнула головой, словно говоря, что у нее нет времени для семьи Цю.

— Пойдем есть, — сказала она. — Дети дома?

Будто в ответ на ее вопрос, где-то рядом прозвучал голос Дианы, что-то говорившей своему брату.

— Знаешь, па, — сказала дочь, как только они вошли, — я поймала рыбу! На рисовом поле.

Работа Дианы заключалась в том, чтобы провеивать и шелушить рис, готовя его к отправке на склад, под пристальным присмотром нормировщика. Ее рабочие смены были длинными, но между ними случались немалые перерывы, и Диана проводила большую часть своего свободного времени, исследуя окрестности поселка.

— Ну и где она? — спросил Саймон.

— Она отдала рыбу семье товарища Вана, — ответил за нее Мэт нарочито противным голосом.

— Ой, ну брось ты, Бобовый Росток! Им так трудно приходится с тех пор, как мистер Ван заболел…

Саймон обнял свою дочь, с наслаждением вдыхая запах свежей рисовой соломы и люцерны, исходивший от ее волос. — Ты хорошо сделала, Диана. Устала?

— Да, устала. — Она опустилась на ближайший стул и, нагнувшись, принялась растирать ноги. — Ой, я совсем забыла!

Она сунула руки в свою плетеную корзину и позвала:

— Тетя Кайхуэй…

Кайхуэй высунулась из кухни.

— Смотри, — сказала Диана. — Я принесла это тебе… Диана протянула своей тетке несколько корешков лотоса. — Из пруда, — пояснила она и без того очевидную вещь.