— Да. — Джинни с тревогой смотрела на него. Она знала, что у ее мужа сильный характер, но сейчас на лице его было такое непреклонное выражение, какого она никогда раньше не видела.

— Побег должен состояться сегодня вечером. Цю болен, свадьба завтра. Минчао обещал мне достать карту. Все сошлось одно к одному, другой такой возможности больше не будет. Вы уходите, как я вам и объяснял раньше. Сегодня вечером.

— Уходим? — Мэт едва сдерживал возбуждение. — Но, па, сработает ли это? Сработает ли на самом деле?

Саймон похлопал его по плечу и приобнял Джинни, заставив ее посмотреть ему в глаза.

— Я не знаю, сработает ли этот план. Все, что я знаю, так это то, что у нас появился шанс, наш единственный шанс. Вы должны уходить сейчас, если мы вообще хотим выбраться отсюда. Ты пойдешь с нами, Джинни?

— Конечно, я с тобой! Как ты можешь спрашивать об этом?

Он снова посмотрел на нее долгим, испытующим взглядом.

— Хорошо. Ты пойдешь с Мэтом и Дианой или останешься здесь, со мной?

Джинни не раздумывала над ответом. Еще когда Саймон впервые объяснял им свой план, он предугадал, каков будет ее выбор.

— Я останусь с отцом, — сказала она детям. — Так будет лучше.

Саймон повернулся к детям.

— Вы тоже должны сделать выбор, — сказал он. — Все мы должны сделать свой выбор.

— Что тут выбирать? — спросил Мэт. — Бога ради, давайте собираться.

Диана уставилась на Саймона.

— Мы в самом деле уходим?

— Да. У нас мало времени на разговоры, Диана, поэтому просто слушай меня. — Он взял ее руки в свои и крепко сжал их. — Не думай, что я не наблюдал за тобой эти последние несколько недель. Эта деревня — и твоя деревня. Здесь тоже есть жизнь. В некоторых отношениях она затронула твое сердце. Я знаю это и не могу заставить тебя идти. Но… я хотел бы, чтобы ты бежала с нами. Мне нужна твоя помощь. От тебя так много зависит: мальчик тебе доверяет.

Она долго молча смотрела на него. Потом сказала:

— Если план сработает, если мы сможем вырваться отсюда… Они когда-нибудь позволят нам снова вернуться сюда?

— Возможно. — Его глаза затуманились, словно он вглядывался в далекое, но уже предопределенное будущее. — Я думаю, да. Я считаю, что теперь я многое понял. Я понял то, чего не понимал раньше, Диана. Есть надежда.

Видя, что она все еще колеблется, Саймон сказал: