И вновь не последовало никакого ответа.

Премьер-министр оглядел стол заседаний. Полковник, специалист по психологической войне, который уже много лет изучал президента Ирака, написал записку и подвинул ее по столу к премьер-министру. «Если уж вы решили нажать на него, то идите до конца. Уже поздно изображать дипломата». Прочитав записку, премьер-министр кивнул и произнес в трубку:

— Так все же, ваши вооруженные силы способны организовать поисковую экспедицию в такой поздний час, господин президент?

Повисла пауза, затем в трубке раздался голос президента Ирака, звучавший очень холодно:

— Да. Я отдам приказ организовать спасательную экспедицию, которая отправится по реке. Но они не высадятся на берег до рассвета. Это самое большее, что я могу для вас сделать.

— Очень хорошо, — сказал премьер-министр, хотя прекрасно понимал, что ничего хорошего в этом нет. И все же ему не хотелось терять ту малость, которой он уже добился.

— Что, по вашему мнению, мы там сможем обнаружить?

— Не знаю.

— Вот. И мы не знаем. Надеюсь, что мы там все-таки что-нибудь обнаружим, в противном случае вы окажетесь в затруднительном положении.

— Я понимаю. — Премьер-министр помолчал. Пора было переходить к основному вопросу. — Вы позволите нам помочь вам? Мы можем провести совместную операцию.

На этот раз президент Ирака ответил без малейшей задержки:

— Об этом не может быть и речи.

Спорить с ним по данному вопросу было бесполезно.

— Хорошо. Желаю удачи.

Президент Ирака помолчал, потом тихо произнес:

— Вавилон. Пленники. Все это как-то странно.

— Да, странно. — Нельзя предпринимать политических или дипломатических шагов на Ближнем Востоке без учета его истории и вражды, насчитывавшей пять тысячелетий. И есть здесь такие вещи, которых американцы, например, никогда не поймут. События, имевшие место три тысячи лет назад, обсуждались на международных конференциях, словно они произошли неделю назад. Учитывая все это, имелась ли вообще какая-нибудь надежда? — Но на самом деле не так уж и странно.