— Возможно. — Президент Ирака сделал паузу. — И не думайте, что мы не сочувствуем вам. К нам террористы не имеют никакого отношения. Ни одно здравомыслящее правительство арабских стран не одобряет их действия. — Он снова замолчал, и израильтяне услышали звук, похожий на грустный вздох. Это было так по-арабски и в то же время так по-еврейски, что многих присутствовавших в зале израильтян охватило сочувствие и даже какое-то чувство духовной близости. Президент Ирака покашлял, прочищая горло. — Мне надо идти.

— Я позвоню вам перед рассветом, господин президент.

— Хорошо.

Связь оборвалась. Премьер-министр поднял глаза.

— Ну, будем действовать или нет? — Он посмотрел на настенные часы, до рассвета в Вавилоне оставалось чуть более шести часов. — Или подождем сообщения из Ирака? — Премьер-министр закурил сигарету, звук чиркнувшей спички неестественно громко прозвучал в тишине комнаты. — Вы же понимаете, что это вообще первый разговор между премьер-министром Израиля и президентом Ирака. Стоит ли нам разрушать его возможный успех? Стоит ли разрушать всю атмосферу мира, которую несли с собой наши «Конкорды»? — Он оглядел присутствующих, пытаясь прочитать на их лицах ответы на свои вопросы. Многие из находившихся здесь израильтян присутствовали в свое время на совещании, посвященном захвату заложников в угандийском городе Энтеббе, но сейчас ситуация была гораздо сложнее, да и на решение о проведении военной операции тогда ушло несколько дней.

Один за другим поднимались генералы и политики, каждому из них отводилось две минуты, чтобы высказать свою точку зрения. Мнения разделились, но это не было четким разделением мнений гражданских и военных. Более половины военных заняли выжидательную позицию, а более половины гражданских высказались за военное решение вопроса.

Нашлись и такие, кто продолжал верить в то, что израильтяне находятся в руках Ахмеда Риша, а значит, скоро он заявит о своих требованиях. Эта отдельная группа людей настаивала на подготовке к переговорам с Ришем, чтобы начать их, как только он выдвинет свои требования.

Поднялся один из министров, Иона Галили. Он напомнил присутствующим, что во время инцидента в Энтеббе два главных израильских раввина толковали юридические прецеденты в иудейских традициях, как позволяющие обменивать террористов на заложников.

Министр юстиции Натан Дан, сам раввин и адвокат, вскочил со своего места.

— Я возражал против подобного толкования.

Премьер-министр хлопнул ладонью по столу, лежавшая возле него кучка разорванной бумаги аж подпрыгнула.