Я смотрел на эти прессы с их пресс-формами и удивлялся человеческому гению. Люди идут по ступенькам вверх, осваивая одну вершину за другой. Смотрел, как делают специальное покрытие на детали. Различной толщины и различных свойств. Сначала это все разрабатывают здесь в лабораториях, а затем уходит на производство, на заводы. А здесь работают дальше, составляя новые композиции, добиваясь новых решений.

Через две недели я насел на Владимира Ивановича с одним единственным вопросом, когда он займется своим здоровьем. За этот месяц он осунулся, но продолжал работать по десять-одиннадцать часов. Лазил по всем производствам и лабораториям, даже туда, где вредность зашкаливала. По возможности я его сопровождал и с помощью ученых оттаскивал его от печей, сварок, напыления.

В конце января, сразу после обеда, к нам в институт приехала научная делегация из Франции и Голландии. Пробыли у нас до семи часов вечера. В институте после четырех вырубали электричество, как и во всей Украине. Работы останавливались. Оставался освещенным только главный корпус от работающего дизельного генератора. Да и там подключены не все кабинеты. Французы и голландцы засиделись за спорами и разговорами. Комендант получил задание осветить проходную, через которую гости должны пройти к автобусу. А проходную отключили вместе со всеми корпусами. Мы все вышли из главного корпуса. Висела огромная луна. Сверкали звезды. Искрился снег. А впереди по дорожке горела огнями проходная. Делегации перед проходной в изумлении остановились. Горели керосиновые лампы на стенах, а на подоконниках и столах стояли свечи. Большие и маленькие. Толстые и тонкие.

— Боже, какая романтика. Как красиво вы нас провожаете. Спасибо за такое внимание. Какая романтика.

Мы посадили их в автобус. Они уехали, а мы остались. А нам стыдно и грустно. А через неделю приехали японцы смотреть на достижения порошковой металлургии и нано технологий. Мы повезли их на один из киевских крупных военных заводов, получив добро от высшего руководства. Японцы прошли по заранее намеченному маршруту. Посмотрели все, что им показали, а на выходе проходили через аллею Трудовой Славы завода. Они останавливались возле каждого портрета нашего передовика, складывали вместе на груди руки и кланялись каждому портрету. Что-то бормотали вполголоса. Мы шли за ними, не понимая ничего из происходящего. Обратились к переводчику, который объяснил, что Япония имеет свои Хиросиму и Нагасаки и они отдают почести тем людям, которые погибли в Чернобыле. Нам стало смешно. Мы попросили переводчика сообщить, что это портреты тех людей, которые работают хорошо на производстве. Японцы сбились в кучку, переговорили между собой, а затем один из них спросил: